А что остальные, не читавшие Поля Брэгга?
Вынужденные из-за постоянных физических перегрузок восстанавливать потраченные калории в солдатской столовой, они, пардон, ходят по нужде с кровью.
Понимаете, вашу тыловую мать, с кровью!
И почти у всех от скудного питания крошатся зубы!
Не зря, совсем не зря отрядной фольклор окрестил борщ «электролитом», а кашу – «колобком». Ну а чай… пардон, лучше не озвучивать его названия, чтобы не стошнило.
Бр-р-р! Ау, начальник тыла округа генерал Коля Федоткин, ты где? За какие такие заслуги получил ты, вместе со своими тыловыми продовольственными полковниками, медали да ордена – якобы за доблестное обеспечение боевого чеченского погранотряда?!
НЕ ГУБИТЕ СОЛДАТ!
В штабном Старгополе с оптимизмом смотрят на развитие Итум-Калинского погранотряда.
Хотя в Чечне, на Тусхарое и заставах, несмотря на интенсивность работ, взгляды критические.
Прогнозы на снежно-морозную зиму оптимизма не вызывают.
Невольно возникают мысли:
Как только затихла шумиха вокруг «чеченской» героической темы, а генералы получили героические ордена и именное оружие, так погранотряд вмиг стал «ярмом», бесконечно требующим к себе внимание.
Ощущая на себе перебои (преступные перебои!) в снабжении, офицеры задают себе крамольные вопросы:
– кто «наварил бабки» на этой очередной чеченской кампании?
– куда исчезли эшелоны с продовольствием из Москвы?
– где эшелоны с пиломатериалами и дровами из Москвы?
Командиры меж собой пошучивают: мол, прогноз однозначен – по осени нагрянет сюда генеральская комиссия. И начнет, как принято, рвать и метать: «Лето красное пропели! А теперь солдат губите! У-у, вашу мать, преступники!»
Чтобы такой генеральский ор и топание сапожищами не произошло, я и пишу это строки – пока ещё под ясным, теплым чеченским небом.
Есть ещё время, есть – хотя и крайне малое, для подготовки к суровой зимовке в опасных условиях возможного витка военной кампании»
Завершив чтение, я задумался:
«Да вроде правильно написано. Придраться не к чему! Офицеры не будут отказываться от своих слов. А если откажутся, ничего страшного.
Факты можно подтвердить, заглянув в документы.
А пропавшие эшелоны из Москвы?
Так генералам невыгодно будет трогать эту тему.
Даже если скажут, что оклеветал доблестных тыловиков, то отсутствие пиломатериалов и дров никак не скрыть! Даже лекарств на заставах нет! Аспирина нет! И витаминов, положенных солдатам, тоже нет. Куда всё исчезло?
Полковник Чуприн прервал мои размышления, громко хлопнув пологом тамбура палатки:
– Ну что, нашел слабые места?
– Виктор Николаевич! В статье нет косяков. Если офицеры откажутся от слов, Вы документы поднимите. Отсутствие досок и фанеры – это же факт!
– Да уж! – вздохнул полковник. – Это отсутствие убило солдата и старлея. Солдат сам застрелился, когда деревья пилили в ущелье. Помнишь? А старлея лист фанеры убил.
– Как Может, скрывают причины гибели?
– Да нет. Что там скрывать! – грустно усмехнулся Чуприн. – «Борт» садился рядом с заставой, и лопасти такой вихрь создали, что лист фанеры полетел до удил парня! Нелепо и обидно!
Полковник открыл полевую сумку-планшет. Выудил оттуда газету:
– Еще одна твоя статья. Совсем маленькая. Но генерал Городинкин приказал сочинить опровержение. На вот, читай. И пиши опровержение.
Полковник беззвучно засмеялся:
– Жинке начало статьи понравилось. Говорит, что ты – второй Пушкин! Давай вслух читай.
С удивлением глянув на полковника, прочитал:
«Вши со страшными мордами злобно щерились и хищно шевелили мерзкими страшными щупальцами, угрожающе клацая мерзопакостными челюстями».
Чуприн усмехнулся:
– Не знаю, как опровергать то, что есть факт! Вши имеются, куда денешься. На любой войне они есть! А генерал говорит, давай опровергай.
– Напишу опровержение! – воскликнул я мстительно. – Мало не покажется! Напишу, что одной машины – «вшивопарки» для отряда мало. Пропускная способность маленькая, не всю одежду раскаленным паром обрабатывает. Напишу, что радостные вши, топоча копытами, разбегаются от вшивопарки.
Чуприн засмеялся и похлопал меня по плечу:
– Узнай у коллег из «консорциума «Граница», подхватили они вшей или нет. Прилетели сегодня. Кстати, благодаря твоей статье о подготовке к зиме. Обещают миллиарды бюджетных денег вгрохать в обустройство отряда.
– Ну да, так уж и миллиарды?
– Именно миллиарды! Начальник консорциума вроде договорился с депутатами Госдумы, чтоб выделили огромные средства. Будут возводить вокруг отряда, по всему Тусхарою, мощные оборонительные комплексы. По всему периметру – бронеколпаки.
– Прямо Линия Маннергейма! – усмехнулся я.
– Точно! Смету показывали. Миллиарды! И ещё некие чудо-технологии. Нано-технологии.
– Какие «нано»?
– Уклончиво говорят. Мол, декоративное. На тему казачества.
– Плетень, что ль? -улыбнулся я. – Это полковники могут. Тень на плетень наводить! Не верю Калинкину. Жульё на жулье и жульём погоняет! Сами убедитесь!
Чуприн посмотрел на часы:
– Ладно, посмотрим. Давай, иди оформляй отпуск, мятежный корреспондент!
Глава 3
Особенности национальной редакции. Военной.
Из Чечни трудяжка «Ми-8» перебросил меня, через заснеженные горные хребты, в соседнюю Ингушетию, на аэродром подскока Гизель. А дальше пришлось надеяться «на авось», то бишь стоять на автотрассе и ловить автобус в Старгополь.
Повезло, и стоять истуканом пришлось лишь пару часов. И сонную ночную автостанцию Старгополя наш автобус посетил ровно в три часа ночи.
Спросонья в голову лезли тяжёлые грустные мысли.
И решил я, дабы не будить общагу, отлежаться до утра в редакции окружной газеты «На рубеже».
Галоп ускорил встречу. Полчаса, и тёмное двухэтажное здание редакции проявилось во мраке ночи.
Звонок протрезвонил зря, поэтому пришлось тарабанить в окно:
– Дневальный, на выход!
– Кто там?
– Дзержинский!
Дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял солдат, приставленный охранять это бумажное заведение. Видок у него был ещё тот!
Солдата выдавали одни сапоги. Голые ноги утыкались в короткие трусы. Сами трусы странно топорщились, будто прятали дуло пулемёта.
– Товарищ майор, Вас запрещено пускать! – недовольно пискнул боец.
– И кто автор дурного приказа?
– Подполковник Москаль, заместитель редактора!
– Ну очень смешно! Москаль ведь запретил только публиковать мои статьи!
– И пускать запретил!
Пришлось, ухмыляясь, оттянуть у солдата резинку «пулемётных» труселей и резко отпустить:
– Вот это хрен!
На резкий возглас солдатика из темноты выскочила голая девка:
– Саша!
– Ого! Да тут привидения! – воскликнул я.
Испуганно ойкнув, привидение исчезло.
– Договоримся так! – глядя на труселя солдата, сказал я. – Девку не видел. Отодвинься, иду в корпункт!
– Ну товарищ майор! – заныл солдат. – Меня ж выгонят!
Пришлось подвинуть солдатика:
– Успокойся, утром скроюсь. Через окно. Там – территория завода, никто не увидит. Ягши? Иди открой корпункт!
Тягостно вздыхая, солдат запер дверь и пошёл в комнату-сторожку, под тёплый мягкий бок привидения. Но перед этим пошёл на второй этаж и открыл корпункт редакции «Граница».
Пока продолжалась ссылка в Чечню, никто мою комнату не посещал.
Диван, привезенный из Ашхабада, ждал мою персону. Сняв ботинки, прилёг и задумался.
Адвокат Петров – ранняя птаха. Часов с шести – на ногах. Так. Позвоню через час, когда кофе с чаем попьёт. Узнаю, в каком суде будет заседание. А пока покемарить надо. А то после бессонной ночи в автобусе голова не соображает.
Но дремать мешали мысли, одна дурнее другой.
Встав, приоткрыл дверь. Прислушался. Снизу, из «казармы», слышалась возня и радостные вопли. Ага, работают! Не услышат!
Дверь кабинета редактора, полковника Личмана, в конце коридора. Вспомнив уроки друга Сергея Скрипаля, поковырял самодельной отмычкой нехитрый замок.