А то бывает иногда, заносит. Ляпну что-то такое, а потом думаю, как выкрутиться.
Кузен, кузен… Первое время Карл находился рядом, потом я танцевал с какой-то панночкой, надеюсь, она была не сильно страшной, ибо, накачавшись вина, дошёл до такой кондиции, что пустился бы в пляс даже с крокодилом, выловленным из Нила.
Я решил поспрашивать у прислуги, вышел в коридор и сразу наткнулся на вялого и снулого, как рыба зимой, кузена. Он без особой уверенности брёл к дверям нашей комнаты.
– Карл, где тебя носило? – с негодованием смешанным пополам с радостью спросил я.
– Дитрих, – 'пропажа' икнула и продолжила, – прости. Я так набрался, что ничего не соображаю. Мне плохо, попить бы…
Я окликнул служанку, велел принести для кузена чего-нибудь холодненького. Мы зашли в комнату и плотно притворили за собой дверь. Я приступил к расспросам:
– Где ты пропадал?
– Ночевал в апартаментах Потоцкого, – признался Карл. Он схватился за голову и сокрушенно добавил:
– Ох, до чего башка болит, на половинки раскалывается.
– Прости, не понял. Повтори ещё разок: где тебя всю ночь носило?
– Я же сказал – у Потоцкого был.
При этих словах Михай сморщился, будто надкусил лимон. Я понимал его чувства – как ни крути, этот шляхтич был его смертным врагом.
– Вот это номер! Каким ветром тебя туда занесло?
– Не поверишь, сам ума не приложу, но факт остаётся фактом – на одной кровати дрыхли, хорошо хоть не в обнимку. Саблю зачем-то мне подарил, – недоумённо прибавил братец.
В подтверждение он показал саблю в украшенных узорами ножнах. Я взял её в руки, покрутил. Ничего себе вещица, не из дешёвых, точно.
– Чего с ней делать? – озадаченно спросил Карл.
– Раз подарили, забирай. Хорошее оружие, – произнёс я, вытаскивая клинок из ножен и любуясь заточкой лезвия. – Грех такое возвращать. Да и обидеться могут, а проблем у нас и без того хватает: больше чем у собаки блох.
Я облегчённо вздохнул и велел Карлу отдыхать, в таком состоянии пользы от него как от козла молока. К несчастью, главные неприятности были ещё впереди.
В номер ввалилась целая делегация шляхтичей, хорошо хоть без Потоцкого. Они толпились возле прохода и бурно шумели, обсуждая только им понятные события.
– Господа, чем обязаны? – недоумённо вскинулся я.
Вперёд выступил чубатый поляк с длинными обвислыми усами и вместительным, выпирающим пузом.
– Добрый день, ясновельможные паны, – склонил голову он.
– И вам здравствуйте, – откликнулся я.
– Прошу господина барона фон Брауна проследовать с нами, – поглаживая выдающийся живот, сообщил шляхтич.
– К-к-к-куда проследовать? – заикаясь от беспокойства, спросил я.
В голове шумел морской прибой. Волны накатывались, с каждым приливом принося тупую, как шляпка гвоздя, боль.
– Готово всё у нас, – не обращая на меня внимания, бодро отрапортовал поляк. – Ксёндза привезли, скоро и пастора доставят. Чудом нашли, – похвастался он. – Всю округу облазали.
– Ещё раз спрашиваю: куда вы зовёте моего кузена и зачем вам ксендз с пастором? – разозлился я, чувствуя, что происходящее упорно не желает поддаваться логическому объяснению.