Я вытаращил глаза.
-При чем здесь рулетка?
-Где?
-Здесь, на памятнике.
-Не знаю, - сказал человек, подумав. - Может, ваш приятель ее изобрел?
-Вряд ли, - сказал я. - Он работал в другой области.
-В какой?
-Он был планетолог и планетолетчик.
-А-а… Ну, если он ее изобрел, то молодец. Полезная вещь. Надо бы запомнить: Юрковский Владимир. Головастый был еврей…
-Вряд ли он ее изобрел, - сказал я. - Я же говорю, он был планетолетчик.
Человек воззрился на меня.
-А если не он изобрел, тогда почему он с нею тут стоит, а?
-Так в том-то и дело, - сказал я. - Сам удивляюсь.
-Врешь ты все, - сказал человек неожиданно. - Врешь и сам не знаешь, зачем врешь. С самого утра, а уже наелся… Алкоголик! - Он повернулся и побрел прочь, волоча тощие ноги и звучно шипя.
Я пожал плечами, последний раз глянул на Владимира Сергеевича и через просторную, как аэродром, площадь направился к отелю.
Гигантский швейцар откатил передо мною дверь и звучно произнес: «Милости просим». Я остановился.
-Будьте любезны, - сказал я. - Вы не знаете, что это за памятник?
Швейцар посмотрел поверх моей головы на площадь. На лице его изобразилось замешательство.
-А разве там… не написано?
-Написано, - сказал я. - Но кто поставил этот памятник? И за что?
Швейцар переступил с ноги на ногу.
-Прошу прощения, - виновато сказал он, - никак не могу ответить на этот вопрос. Он здесь давно стоит, а я совсем недавно… Боюсь вас дезинформировать. Может быть, портье…
Я вздохнул.
-Ну хорошо, не беспокойтесь. Где у вас здесь телефон?
-Направо, прошу вас, - сказал швейцар обрадованно.
Ко мне устремился было портье, но я помотал головой, взял трубку и набрал номер Римайера. На этот раз телефон оказался занят. Я направился к лифту и поднялся на девятый этаж.
Римайер, грузный, с непривычно обрюзгшим лицом, встретил меня в халате, из-под которого виднелись ноги в брюках и ботинках. В комнате воняло застоявшимся табачным дымом, пепельница на столе была полна окурков. Вообще в номере царил кавардак. Одно кресло было опрокинуто, на диване валялась скомканная сорочка, явно женская, под подоконником и под столом блестели батареи пустых бутылок.
-Чем могу служить? - неприветливо осведомился Римайер, глядя мне в подбородок. По-видимому, он только что вышел из ванны - редкие светлые волосы на его длинном черепе были мокры.
Я молча протянул ему свою карточку. Римайер внимательно прочитал ее, медленно сунул в карман халата и, по-прежнему глядя мне в подбородок, сказал: «Садитесь». Я сел.
-Очень неудачно получается, - сказал он. - Я чертовски занят, и нет ни минуты времени.
-Я несколько раз звонил вам сегодня, - сказал я.
-Я только что вернулся… Как вас зовут?
-Иван.
-А фамилия?
-Жилин.
-Видите ли, Жилин… Короче говоря, я должен сейчас одеться и уйти опять… - Он помолчал, растирая ладонью вялые щеки.