Сергей дал ей подзатыльник, а она показала ему язык.
– Капитан Кутузов, прекратить миловаться на людях! Докладывайте, иначе не то что чаю, воды не получите!
– Ах, напугал! Мы Наташеньку попросим, она нам нальёт. А будет в настроении, так и с заваркой, а то и с сахаром.
– Ладно, чай получите авансом. Рассказывайте.
– Держи газету, читай вслух, чтобы Наташка тоже слушала. А потом расскажу, что мы с Юлькой удумали. Простите, что вдвоём, но времени советоваться не было. Да, Юл сейчас на происшествии, потому и не пришёл.
И он рассказал. Прочитав интервью, они поняли, что всё время опаздывают. Так, для них явилась неожиданностью история с ЖСК. И они решили в первую очередь внимательно изучить дело, отобрать свидетелей, которые могут оказаться полезными, ещё раз подробнейше прочитать заключения экспертиз. И побывать в садоводстве, осмотреться на местности. Юлий позвонил Пономарёвой, та связалась со следователем, Левицкая ждёт её завтра. С ней поедет Сергей под видом её брата, изучать дело незамутнённым взглядом.
У Юлия завтра отгул за дежурство, он поедет с ними, но как бы отдельно. К Левицкой зайдёт позже; мол, оказался в ваших краях, решил зайти. Цель – в неформальной беседе получить информацию о садоводстве, местности и тому подобное. А послезавтра, в четверг, нужно будет встретиться и всё обсудить.
– Капитан Кутузов доклад закончил! Вопросы, предложения?
Михаил пожал плечами.
– Вроде всё учтено. А вот что вы скажете за господина Чуйченко?
– Говорили мы с Юлом про него. На первый взгляд подозрительно, но… Если он при делах, зачем сейчас раздувать пожар? Всё прекращено, всё потухло…
– Не согласна, – задумчиво сказала Наташа, – с кооперативом, как я понимаю, всё решено окончательно. Человек умер – всё. Дело может быть возбуждено только для его реабилитации. С садоводством сложнее, там дело можно и возобновить. Вы только учтите, что я всего лишь студентка третьего курса, заочница. И мне видится, что дело затоптали правоохранительные органы, причём не за взятку, как намекает Чуйченко, а от незнания, что делать. Но решено это на самом верху, в областной прокуратуре. Помните, Юл сказал, что следовательницу просто изнасиловало руководство, и мы с его мнением согласились.
– Умница! – Перебил её Сергей. – И Чуйченко ничем не рискует, поднимая шум. Наоборот, он валит всё на следователя и ментов! А это, безусловно, найдёт поддержку, так сказать, в широких народных массах. И хотя бы частично отведёт гнев от него.
– Примерно это я и хотела сказать. – Кивнула Наташа. – Надо, что бы наш Принц попробовал пообщаться с ОБЭПниками. И на другую тему – вам ведь надо выехать совсем рано?
– Планирую в семь. Пока доедем.
Саша, которая до этого о чём-то сосредоточенно думала, сказала:
– У меня есть поправка. Я тоже еду. Причём мы едем на маминой «Ниве». Объясняю. Ты с Пономарёвой будешь в прокуратуре как бы и не восемь часов. Юл пообщается с этой Левицкой максимум полчаса, чтобы не выйти из легенды. Остальное время он будет бездарно болтаться по райцентру. А так мы с ним сможем что-то сделать, съездить в садоводство, например.
– А теперь Сашка умница! – Захлопала в ладоши Наташа, и Михаил кивнул.
– Не уверен, что это нужно. – Нахмурился Сергей. – Это тяжело, ты устанешь, и вообще… У тебя лекции.
На самом деле он просто боялся. Он не ждал каких-то опасностей в садоводстве, но обстановка была неясной, и он не мог представить её без себя. А про Юлия он просто забыл.
– А Пономарёва не устанет? А лекции… Когда ты велишь мне прогуливать занятия, это можно? А что значит «и вообще»? Или ты берёшь пример с мистера Джингля[24] и не договариваешь фраз?
Михаил посмотрел на Сергея сочувственно.
– Понимаешь, – осторожно начал он, – Серёга считает, что это может тебя как-то напугать, смутить.
– Вот как? – Она ласково взяла Сергея за руку. – Что-то такое я и предполагала. Милый мой, я ведь могла бы просто сказать, что куда ты, Кай, туда и я, Кая[25].
И ты бы улыбнулся и сдался. Но я скажу другое. Как ты относишься к мнению моего деда? По морально-этическим, например, вопросам?
– Как-как. Конгруэнтно, блесну учёным словом. Он, по-моему, эталон в вопросах чести. Сказать, что я безмерно уважаю Евгения Максимовича, это не сказать ничего. Но причём здесь он?
– После нашего обручения он готовит меня к семейной жизни с тобой. Думаю, тебе было бы приятно услышать, что и как он о тебе говорит. Так вот, его постоянный тезис. – Она перевела дух. – Офицерская жена – очень трудная профессия. И исполнять её надо достойно. Так вот, я хочу быть женой, достойной тебя. Убедила?
– Убедила. – Улыбнулся он и, не стесняясь друзей, бережно поцеловал её в губы.
Среда, 6 сентября
Сергей поставил машину возле Сашиного дома, и они с Юлием перебрались в её «Ниву». Он хотел сесть за руль, но Саша отправила его на заднее сиденье. Он должен был, по общему мнению, сидеть с Пономарёвой и притираться, чтобы не выйти из образа. Пономарёва, против ожиданий, уже стояла на улице, так что в половине седьмого они тронулись.
– Виктория, – начал Сергей, когда они выехали из города, – давайте пробежимся по плану и легенде ещё раз. Меня зовут Виктор, я крупный юридический чин в банке в Новосибирске. Фамилия, естественно, Пономарёв, но документов с собой нет, я одел не тот пиджак. А тот, где лежит бумажник, ваша мама, пардон, наша мама спрятала, чтобы отнести в химчистку.
– Сергей, а почему Новосибирск? Вы оттуда родом?
– Нет, коренной питерец. Родители, они физики оба, много лет живут там в Академгородке, вот из подсознания, видимо, и выскочило. К тому же, – улыбнулся он, – Новосибирск очень далеко.
– А почему Виктор? Я спрашиваю не из любопытства, мне нужно знать ход ваших мыслей.
– Виктор и Виктория. Собеседник сразу что-то представляет о наших родителях, а, следовательно, и о нас. И его любопытство будет или удовлетворено сразу, или будет крутиться вокруг имён.
– Что же, убедительно. – Она, в свою очередь улыбнулась. – Теперь я представляю вашу логику, и нам будет легче работать.
– Вот и славно. Теперь о работе. Получаем дело, садимся рядом. Левицкая нас одних не оставит, так что говорим только по материалам. Нам нужны, в первую очередь, показания свидетелей…
– Свидетелей там почти и нет. – Отозвался с переднего сиденья Юлий. – Там пара сотен объяснений, взятых операми на месте. А допросы… Дежурный следователь допросил только двух, которые видели въезд Залкиндсона. Его нечего винить, работы у него было… А важняк в областной допросил этих же и ещё, если не ошибаюсь, пятерых.
– Не крючкотворь. Я имел в виду не ваши юридические штучки, а всех, сказавших что-то по этому делу.
– И мы будем переписывать двести объяснений?
– Ну, переписывать мы будем минимум. Есть фотоаппарат и семь кассет. Мы должны отобрать наиболее адекватных, что ли, и притом тех, кто обладает хоть какой-то интересующей нас информацией. Поэтому показания … извини, Юл … объяснения читаем вместе, показываем друг другу пальцем на интересные строки. Как бы двойной контроль.
– Что ещё, кроме показаний?
– Экспертизы. Меня интересует кровь Морозовой и, извините, ваша.
– А протокол осмотра места?
– Осмотрим сами. Туда поедут Александра и Юлий.
– Нет. – Виктория и Юлий сказали это хором, и все рассмеялись.
Юлий знаком предложил говорить Виктории. Та кивнула и сказала:
– В протоколе могут быть самые неожиданные мелочи и нюансы, которые можно увидеть только свежим взглядом. И вообще там может оказаться самая неожиданная информация. Так, Юлий?
– Истинно. Я бы ещё добавил, что не только свежим, но и незамутнённым глазом. Улавливаете разницу?
– Как приятно слушать такого тонкого филолога. – Тоненьким голоском произнесла Саша.
– А ты, шоферюга, молчи! – Грозно нахмурился Юлий. – За дорогой следи, не дрова везёшь!
– Подожди, – мечтательно протянула Саша, – останемся мы с тобой вдвоём! Всё-всё, больше не перебиваю!