Интересно, кем ты хотел быть, пока тебя не прибило к нашему берегу?
— Адвокатом, — сказал Сантьяго. — Нет, пожалуй, — революционером. Коммунистом.
— Журналист и коммунист, по крайней мере, рифмуется, а вот поэт и журналист — нет, — засмеялся Карлитос. — Меня, кстати, выперли со службы за то якобы, что я коммунист. А не выперли бы, я бы не пошел в газету и продолжал писать стихи.
— Знаешь, что такое белая горячка, Амбросио? — говорит Сантьяго. — Это когда ты ни о чем не желаешь знать, когда тебе ничего не хочется и не надо.
— А я такой же коммунист, как ты — китайский император, — сказал Карлитос. — Это самое пикантное: я так и не знаю, за что же все-таки меня выперли. Однако выперли, и вот я сижу перед тобой — пьяница с язвой желудка. Твое здоровье, хороший мальчик. Твое здоровье, Савалита.
— Но этого не может быть. — Тугие щеки словно опали, язык вдруг стал заплетаться. — Мне звонил?.. Но ведь секретарша передает… Доктор Альсибиадес лично звонил?.. Я не понимаю, каким образом…
— Каким образом могла не попасть к вам телефонограмма? — без всякой иронии пришел он к нему на помощь. — Я так и думал. Кажется, Альсибиадес разговаривал с кем-то из редакторов.
— Из редакторов? — Ни тени прежнего улыбчивого апломба, ни следа былой победительности. — Не может быть, сеньор Бермудес. Я совершенно сбит с толку… Поверьте, мне очень жаль. Вы не знаете, с кем именно из редакторов говорил доктор? У меня всего два сотрудника… и в конце концов, я клянусь вам, подобное не повторится.
— Я и сам был, признаться, удивлен, потому что у нас с АНСА всегда было полное взаимопонимание, — сказал он. — Радио и Служба информации покупают у вас информационные бюллетени. Правительство платит за это деньги, как вы знаете.
— Разумеется, разумеется, сеньор Бермудес. — Давай теперь, разыгрывай негодование, теноришка, начинай свою сольную партию. — Вы позволите? — кивок на телефон. — Я немедленно выясню, кто разговаривал с доктором Альсибиадесом. Мы сейчас же все установим, сеньор Бермудес.
— Сядьте, не волнуйтесь. — Он улыбнулся ему, протянул сигареты, поднес огня. — Мы со всех сторон окружены врагами, возможно, что и в вашем агентстве работает тот, кто нас не любит. Следствие все расставит по своим местам, сеньор Тальио.
— Но эти мои редакторы — мальчишки, которые… — он огорченно замолк, — ну, короче говоря, я все выясню сегодня же. В дальнейшем пусть доктор Альсибиадес связывается непосредственно со мной.
— Да, так, конечно, будет лучше, — сказал он, словно по рассеянности устремив задумчивый взгляд на трепетавшие в пальцах Тальио вырезки. — Печально, что у меня возникли неприятности. И президент и министр непременно спросят меня, почему мы покупаем информацию у агентства, причиняющего столько хлопот. А ведь это я отвечаю за контракт с АНСА. Сами понимаете…
— Именно поэтому, сеньор Бермудес, я так растерян… — Да уж, ты бы хотел сейчас оказаться за тысячу миль отсюда. — Того, кто разговаривал с доктором, я уволю сегодня же.
— … Что все это наносит ущерб нашему строю, — сказал он, как бы делясь с собеседниками невеселыми потаенными думами. — Наши враги не преминут воспользоваться такой информацией, появившейся в газетах. А у нас и так с ними много возни. А теперь еще и друзья подбрасывают проблемы. Разве это справедливо?
— Это не повторится, сеньор Бермудес.