Вставать приходилось с «первыми петухами», чтобы приезжать со всей командой поваров – на час раньше. Для поваров ресторанным менеджментом была организована машина, бесплатно доставляющая их на работу.
– Могла бы поспать подольше! – советовали сердобольные коллеги.
– А как же добираться-то самой? – интересовалась я.
– Общественным транспортом, или пойди сдай на права, возьми машину в аренду и вперед!
– Так за все надо деньги платить! – возмущалась я. – Да и с английским у меня туговато!
– А ты можешь сдать экзамен по вождению и на русском.
– Я – на русском?! Куда же это годится!
Гордость моя была уязвлена. На русском? Не бывать этому! Столько лет учить английский и не уметь применить его. Где такое видано?! И я приобрела брошюру по подготовке к экзамену на английском. Едва сумев прочитать название глав, я улетела с ней в Нью-Йорк. Я улетела в Нью-Йорк с ней и с Марией.
В ресторане Далласа, среди многочисленных новых знакомых, которыми поневоле довелось обзавестись, как говорится, «прям у домны», была большеглазая, коренастая, с низко посаженной попой Мария из Львова. Познакомились, разговорились, подружились и вместе уехали из Далласа. Она навсегда убегала от мужа скряги-миллионера к родному брату, работающему на ударных стройках Нью-Йорка, я же – поглазеть на Нью-Йорк и, возможно, найти работу полегче. Когда она позвонила мне и сообщила о своем намерении совершить тайный побег, ее короткий и решительный вопрос «Ты летишь со мной? Да или нет?» не оставлял мне времени на размышления, сомнения и колебания. Мы отправились в аэропорт вместе.
Как гласила народная молва на Родине, проложить начало к своему «взлету» неквалифицированным трудом не составляло сложностей и в Нью-Йорке. Выяснилось, что и здесь нет проблем с местами для ночлега в шелтер-отелях и, судя по объявлениям, всегда есть нужда в официантах, сиделках, грузчиках, продавцах, уборщиках. Что-что? Нужда в сиделках, продавцах, уборщиках… Как можно определиться с этим шикарным выбором рабочих мест, если ты, то есть я, оказавшись в Америке, понимаешь, что английским не владеешь вовсе. Ну а как еще можно это обозначить, если ты и слова не понимаешь, когда к тебе обращаются, и более всего боишься сказать что-то в ответ. (В Далласе при резке капусты на задворках ресторана или сборе посуды со столов приобрести опыт общения на английском было весьма затруднительно.) Господи, как мне было невыносимо жаль всех тех лет, отданных на упорное изучение английского (школа, институт, самообразование). Мне тогда думалось, что все эти годы брошены коту под хвост. К великому счастью, это оказалось не так. Как говорится, всему свое время. Но тогда я решила: надо взяться за английский по-новому.
Наверное, все же судьба – это нечто такое, что тобой повелевает, захочет – поможет, а захочет – подставит подножку. В Нью-Йорке мне везло изрядно. По соседству с моим временным местом обитания оказался русский магазин, которому требовались помощники грузчиков – раскладывать товар по прилавкам. Русский магазин был частной собственностью пакистанца, и, естественно, все продавцы были земляками босса, которые разговаривали на английском так, что я только к концу второй недели своего трудоустройства поняла, что они общаются на английском. Среди русских покупателей иногда попадались и американцы. Как тут можно было «подхватить» английский?!
Работать физически здесь было легче, чем в Далласе. Другой режим работы, да и сказывалась закалка, приобретенная в более суровых условиях. И что там говорить: мужской коллектив – коллектив не женский! Несмотря на то что пакистанцы мусульмане (нам хорошо известно бесправное положение женщин в их обществе), за границей они другие. О своих традициях и укладе жизни здесь они не хотят помнить. Здесь они мужчины-джентльмены. Возможно, мы, белые женщины, для них и вовсе не женщины. Но работать с ними было одно удовольствие. Они оказались приветливыми и доброжелательными коллегами, готовыми помочь в любую минуту. Кто знает, может, за мое доброе отношение к ним они платили мне той же монетой.
Но морально все же было тяжело. Перестала радовать возможность тут же с прилавка схрумкать свежую морковь или яблоко и всегда иметь на столе свежую редиску. Охватывала смертельная тоска по родным и близким. Я страдала до исступления.
Уехать одной и так далеко – это, бесспорно, смелый поступок! Ну а как быть с прилагающимся к этому комплектом из трех «С» – сложно, страшно и стрессово. На этапах моего личностного и духовного становления как гражданки вселенной (потому что, начиная с Нью-Йорка, а затем через последующие путешествия я встану на великий путь познания мира, и вся вселенная станет мне домом родным) иногда возникали ситуации, подталкивающие к… к… не то чтобы расстаться со всеми своими мечтами и надеждами на светлое будущее, а к тому, чтобы забраться в самый дальний уголок подсобки магазина и там без промедления взять и помереть. Слышала (или сама придумала – не уверена!), что счастье нужно либо выстрадать, либо заслужить. Если принять это за аксиому, я была на правильном пути.
Опять все случилось по Соломону – прошло и это. Человек ко всему привыкает. То, что было непривычным, наводило грусть и тоску, стало обыденным.
Через месяц-другой меланхолия стала потихоньку отступать. А потом незаметно и вовсе исчезло подавленное настроение, хандра и желание помереть в подсобке! Ну, потому что как это – взять и умереть в подсобке в полной безызвестности! На Родине будут говорить, вот дура, не ведала, что творит, уехала, чтобы помереть на чужбине, так и не испытав счастья. Нет, так не годится! Надо взять себя в руки.
Постепенно втянулась в ненавистную работу, стала высыпаться и испытывать приливы счастья, когда удавалось сэкономить и по Western Union отослать деньги маме. Кафешка, в которую я каждое утро забегала за чашкой кофе и круассаном, уже не казалась такой «перенаселенной» черными. Среди них стала замечать симпатичные и приветливые лица. Распробовала вкус манго и папайи, полюбила сырых устриц. Лысый, без деревьев, вдоль и поперек исчерченный столбами и проводами пейзаж стал меньше раздражать. Я стала увереннее заходить в разного рода организации, разговаривать с людьми.
В Нью-Йорке наши с Марией дороги разошлись на почве того, что ее больше всего в жизни волновало количество банкнот в кармане, а меня – качество моего английского. О, я ни в коем случае ее не осуждаю и не считаю ее стремления низкими или пошлыми. Напротив, я ее за это уважаю. Мое отношение к деньгам вполне адекватное. И я стремилась заработать больше, и мне хотелось безбедной жизни. Но мы разные, и у каждой свои жизненные цели, ресурсы и «удельный расход топлива». Мария была счастлива присоединиться к брату и разделить с ним тяжелейший труд на стройке. Мне же были близки способы добычи денег на изнурительном умственном поприще. Просто на другое я не способна.
Могу с полной уверенностью сказать, что если бы тогда в Нью-Йорке мне не суждено было встретить моего героя… моего принца, который оказался совсем голым… причем… на белом… нет-нет, не на белом коне, а на белом в полосочку пляжном покрывале и, разумеется, не совсем голым, а в плавках, на одном из популярных нью-йоркских пляжей Лонг-Бич (что не менее романтично!), то я непременно что-то придумала бы что делать со своей жизнью… Ну, например, можно было бы взять у государства ссуду на учебу, пошла бы в какой-нибудь колледж, скажем, на учителя математики средней школы. До получения диплома продолжала бы «карьеру» подсобного рабочего, а там стало бы видно! Дороги назад у меня не было! Не люблю оглядываться! Только вперед! Только вперед!