Он сам ко мне приезжал поутру. Зол очень — ну это понятно. Требует найти украденное и виновника. И обязательно чтобы за дело взялся Путилов. Прославился ты, Андрей. Поопытнее тебя люди есть — вон, хоть твой начальник, а поди ж ты — подавай Путилова, и всё! В России сорок семь княжеских фамилий, триста десять графов, да ещё и бароны. Ежели каждый себе Путилова требовать станет, то это что же получится?
Чувствовалось, что Чичерин раздражён.
— Расследовать оба будете — всё-таки князь. Знаете, где он живёт?
Розыскники переглянулись.
— Никак нет, ваше превосходительство.
— В Апраксином переулке, недалеко от церкви Вознесения Господня. Всё, ступайте. О результатах расследования доносить лично!
— Слушаемся, ваше превосходительство!
Они вышли на улицу. Лязгин вытер пот.
— Не люблю я по начальству ходить. И вроде невиновен ни в чём, а ощущение, как будто бы розгами высечь хотят. Ты внимательно слушал?
— Конечно.
— Чего-то я не услышал, чего украли?
— Не сказал генерал.
— Ладно, на месте узнаем. Едем!
До церкви Вознесения Господня добрались быстро. Вот и Апраксин переулок. Поспрашивав у прохожих, они нашли дом князя. С улицы его почти не было видно — прятался за деревьями.
Привратник долго выспрашивал о цели визита, кто такие?
— Князь Куракин сам звал к себе — злодейство у него, а ты нас в воротах держишь. Мы можем и уехать, объясняйся с хозяином сам! — вскипел Лязгин.
Привратник струхнул, отворил кованую калитку. А со стороны дома уже спускался, судя по одежде, дворецкий.
Лязгин доложил о прибытии, представился. Как только он назвал фамилию «Путилов», дворецкий переменился в лице и ухватил Андрея за рукав:
— Пойдёмте, давно ждём.
Дворецкий провёл их в дом; по широкой мраморной лестнице сопроводил на второй этаж и провёл в зал. Остановился перед пустой стеной.
— Вот.
Розыскники переглянулись. Стена голая — чего там смотреть? Лязгин обратился к дворецкому:
— Мил-человек, ты зачем нас сюда привёл? Окромя пустой стены мы ничего не видим.
— Так и я тоже, а ещё вчера здесь картина висела.
— Тьфу ты, так бы сразу и говорил.
Лязгин вздохнул облегчённо. Совсем князья сдурели — из-за картинок вызывают, отвлекая от важных дел.
— Картина-то дорогая. Князь её из-за моря привёз, огроменных деньжищ она стоит! Говорит, тысячу рублей золотом отдал.
Розыскники снова переглянулись. Тысяча рублей золотом — сумма огромная. За такие деньги улицу с домами в городе купить можно.
После Петра Великого, часто бывавшего в иноземных странах, на Руси многое переменилось. Мужи лица брить стали, парики носить и платья немецкого да голландского покроя. И мода у богатых появилась — картины известных живописцев заморских в домах иметь. Однако ни Андрей, ни Иван и предположить не могли, что картины стоят так дорого.
— Что на картине было?
— Тьфу, срамота одна. И чего только князь в ней нашёл? Бабы голые там, да не одни — с чертями рогатыми. Порядочному человеку смотреть срамно.
— Ежели срамота такая, чего же князь тысячу рублей золотом не пожалел?
Дворецкий пожал плечами и развёл руками.
— Как она называлась?
Дворецкий полез в карман, достал смятую бумажку и протянул Лязгину.
— Вот.
— Ну и читал бы сам свои каракули.
— Неграмотный я, — вздохнул дворецкий.
Лязгин стал читать вслух:
— Рубенс Питер Пауль.
В комнате на короткое время воцарилась недоумённая тишина. Потом Лязгин продолжил:
— Питер — это понятно.