После его отъезда Роберт, оставшись один на один со смертью матери и сложностями управления графством, в марте следующего года с благодарностью получил послание от своего деда, приглашающего его в Лохмабен. Оставив Каррик на попечение одного из своих вассалов, деятельного и способного рыцаря по имени Эндрю Бойд, Роберт с Эдвардом вернулись в замок деда.
По прибытии братьев старый Брюс призвал Роберта в свои личные покои в главной башне. Несмотря на то, что они виделись всего несколько месяцев тому, Роберт, когда паж пригласил его войти в спальню, был потрясен переменами, произошедшими в старом лорде. Крепкий мужчина, способный в свои годы дать фору намного более молодым воинам, он как-то сразу высох и ссутулился и сейчас сидел в кресле у камина, кутаясь в меховое одеяло. Его львиная грива казалась сплошь посеребренной инеем.
Лорд с трудом поднялся из кресла, когда Роберт пересек комнату, и паж осторожно прикрыл дверь за его спиной.
Роберт обнял старика, с болью ощущая под ладонями хрупкие острые косточки.
— Как я рад вновь увидеться с тобой, дедушка.
— А уж как я рад, мой мальчик, — выдохнул старый лорд, жестом показывая внуку на другое кресло у огня. — Ну, присаживайся, присаживайся.
Роберт огляделся, усаживаясь, и заметил знакомый гобелен, висевший на стене над большой кроватью, на котором была изображена группа рыцарей, преследующих белого оленя на вороных жеребцах. Это живо напомнило ему охоту, на которую частенько брал его дед в лесах Аннандейла, и юноша ощутил острый укол сожаления о минувших днях. Ему пришлось слишком рано примерить на себя роль графа, и юность его прошла под знаком взрослых обязанностей, а те далекие счастливые дни казались теперь лишь туманными воспоминаниями.
— Как у тебя дела в Каррике? — поинтересовался старый лорд, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Понемногу становлюсь на ноги, — после некоторой паузы медленно проговорил Роберт. — Мне очень помогает сэр Эндрю Бойд. — Я оставил его во главе гарнизона Тернберри.
— А твои вассалы?
— Я уже принял присягу тех, кто живет поблизости от Тернберри. Но из-за плохой погоды и начала сезона стрижки овец я еще не успел собрать их всех.
— Ты в самом начале пути, — кивая головой, согласился старый лорд. — У тебя еще будет время узнать своих людей. — Его черные глаза блеснули в свете пламени. — Фортуна не баловала нашу семью в минувшем году, Роберт, но мы не должны допустить, чтобы эти неприятности перечеркнули две сотни лет нашего влияния в королевстве. Я повторю свои слова, сказанные в тот день, когда ты получил рыцарские шпоры, — я хочу, чтобы ты сберег и наше право на трон. — Он вздохнул, глядя на свои морщинистые руки. — Я уже стар. Усталость поселилась в моем теле и сердце. Твой отец сейчас за границей, пытается обзавестись союзниками в Норвегии, и я не имею ни малейшего представления о том, когда он вернется. Так что пришло время тебе надеть мантию, которую мы носили так долго. — Он помолчал, вперив в Роберта пронзительный взгляд. — Но я не верю, что этого можно добиться в Шотландии. Память о нашем поражении и победе Баллиола еще слишком свежа для здешних дворян. Я не хочу, чтобы тень моей неудачи упала и на тебя.
Роберт собрался было возразить, но старый лорд поднял руку, призывая его к молчанию.
— Я долго думал об этом и решил, что в настоящий момент делу нашей семьи лучше послужить где-нибудь в другом месте. Вот почему я хочу, чтобы ты отправился в Англию. Будущий год ты проведешь в наших манорах в Йоркшире и Эссексе, взяв на себя обязанности их правителя в отсутствие твоего отца. Эти поместья составляют часть твоего наследства, посему очень важно, чтобы ты сполна осознал их ценность и узнал людей, которые однажды принесут тебе вассальную клятву верности.