С обеих сторон в него были вделаны два железных кольца, а сам он покоился на полотнище шелка, на котором золотом были вышиты лапы и голова красного льва. Роберт догадался, что это и есть знаменитый Камень Судьбы, древний трон, который будет перенесен на гору Мут-Хилл для инаугурации нового короля. Четыре столетия назад его доставил в Скоун первый король скоттов, Кеннет мак Альпин, но история его происхождения терялась в глубине веков. Именно на этом троне сидел Макбет перед тем, как его сверг оттуда Малкольм Канмор.
— Я силой возьму то, что принадлежит моей семье по праву!
Лорд Аннандейл окликнул сына, когда тот подошел к камню.
Кое-кто из лордов недовольными возгласами выразил свой протест. Посреди всеобщей суматохи Комин подскочил к старому лорду.
Роберт заметил, как Комин потянулся к ножу для разрезания пищи, висевшему у него на поясе рядом с кошелем. Кровь вскипела у него в жилах. Схватившись за меч, он прыгнул вперед. Клинок со зловещим шелестом покинул ножны, и перед глазами собравшихся сверкнула длинная полоса стали. Вельможи обернулись и увидели разъяренного юношу, глаза которого метали молнии, стоявшего между лордом Аннандейлом и лордом Баденохом, и длинное лезвие его широкого меча упиралось в горло Комина. Граф Каррик замер в проходе между двумя рядами каменных ангелов, в замешательстве глядя на сына.
Роберт, сердце которого готово было выпрыгнуть из груди, не дрогнув, встретил взгляд Комина, и кончик его клинка остановился в каком-нибудь дюйме от шеи лорда. Он хотел крикнуть собравшимся, что этот человек не имеет никакого права бросать вызов его деду, который с открытым забралом противостоял подлым интригам Комина, намеревавшегося тайком возвести на трон Баллиола вопреки желанию короля Александра. Он хотел во весь голос крикнуть, что его дед умнее и лучше любого из них и что они должны быть счастливы, если он окажет им честь и станет королем. Но, прежде чем он успел открыть рот, тяжелая рука легла на его плечо.
— Опусти меч, Роберт, — негромким и суровым тоном приказал его дед.
Роберт повиновался медленно и неохотно, сообразив, что глаза всех собравшихся в церкви устремлены на него. Он заметил, с каким невероятным удивлением смотрит на него брат, стоявший вместе с прочими рыцарями из Каррика.
— Сегодня ночью не будет принято никакого решения, — провозгласил Джеймс Стюарт, обводя взглядом притихшую толпу. — Предоставим судить гражданам королевства. Предлагаю собраться вновь, когда мы с холодной головой выслушаем всех, кто имеет право голоса.
— Согласен, — заявил Роберт Вишарт, и его поддержали остальные.
Толпа начала редеть. Собравшиеся расходились, обмениваясь встревоженными замечаниями. Граф Каррик зашагал обратно по проходу, и лицо его было мрачнее тучи. Когда лорд Аннандейл повернулся, собираясь уходить, Джон Комин схватил его за руку. Роберт, вновь оказавшийся между ними, уловил отвратительный кислый запах, исходивший от волчьей шкуры, которой была подбита накидка Комина. И он ясно расслышал, как лорд Баденох прошипел сквозь зубы:
— Моему отцу следовало убить вас в той клетке в Льюисе, когда у него была такая возможность.
Лорд Аннандейл вырвал руку из тисков Комина. Развернув Роберта лицом к выходу, он подтолкнул его вперед, мимо епископа Сент-Эндрюсского, который что-то взволнованно втолковывал Вишарту.
— Прольется кровь, — говорил епископ. — Она неминуемо прольется, если дело не удастся решить в самое ближайшее время.
Выйдя в вечернюю прохладу, Роберт услышал, как его сердито окликнул отец. Но юноша не оглянулся, стараясь подстроиться под широкий шаг деда.
— Что имел в виду Комин, когда говорил о Льюисе? — Он озадаченно нахмурился. — Дедушка!
Старый лорд резко остановился.
— Не смей повышать на меня голос, мальчишка! — Он крепко взял Роберта за подбородок.