Ублюдок сполна заслужил преподанный ему урок. И, если потребуется, Роберт повторит его, не задумываясь.
Когда король покинул остров, на котором уже полным ходом шло строительство нового замка Бомарис, Роберт остался в его изрядно поредевшей свите. Он был с королем, когда они направились на север, чтобы надзирать за планами реконструкции и восстановления Карнарфона, а потом и на юг, дабы посетить с королевским визитом его жалкие и заброшенные прибрежные городки и морские порты, а также побывать в мощных цитаделях Крикайет и Харлек. Мадог ап Льюэллин был в цепях препровожден в Тауэр, где и приговорен к пожизненному заключению. После кровавой казни брата дух валлийского повстанца был сломлен, и в своем отчаянии он казался живым воплощением рухнувших надежд страны, принцем которой он был так недолго.
В каждом поселении Эдуард принимал формальную капитуляцию валлийцев и их вассальные клятвы верности. Куда бы он ни направлялся в цветущем мае и июне, корона Артура неизменно сопровождала его как символ верховной власти. Население Уэльса, лишившееся своего принца и скорбящее по погибшим мужчинам, коих было великое множество, притихло и затаилось в трауре. Но Эдуард, который всего двумя неделями ранее разорвал на части лошадьми младшего брата Мадога, демонстрировал снисхождение и терпимость, создав законодательный орган, который призван был рассматривать жалобы валлийцев на притеснения его официальными представителями, тех самых жалоб, что и привели, в конце концов, к мятежу. Он даже позволил многим повстанцам вернуться к своим семьям, не понеся никакого наказания. Роберт, удивленный масштабом подобного всепрощения, вскоре догадался о его причинах. Эдуард нуждался в том, чтобы валлийцы смирились с его правлением, если хотел, чтобы они платили налоги и участвовали в его войнах.
Несмотря на одержанную победу в Уэльсе, летние месяцы доставили королю немало огорчений. Когда с горных перевалов сошел снег и наступила весна, из Англии один за другим начали прибывать гонцы с посланиями. Первые доклады о том, что войска Эдуарда в Гаскони захватили три ключевых города, были встречены с восторженным энтузиазмом, но когда стало понятно, что дальнейшего продвижения не предвидится, король впал в мрачную задумчивость. Две военные кампании вкупе с колоссальными расходами на строительство Бомариса и восстановление Карнарфона истощили его казну. После возвращения в Лондон Роберт стал свидетелем множества тревожных разговоров, когда обеспокоенные бароны вполголоса обсуждали, когда же король обратится к ним с просьбой ссудить ему деньги.
Но сегодня в Вестминстере эти взволнованные голоса стихли и глаза всех присутствующих были обращены на короля и алтарь перед усыпальницей Исповедника.
На алтаре, задрапированном красной с золотом материей, лежали три предмета. Одним из них был меч. «Меч милосердия», — прошептал ему на ухо Хэмфри, когда клинок внесли в часовню. Вместо того, чтобы сужаться к острию, лезвие, в незапамятные времена выкованное святым, чьи кости теперь лежали в золотой усыпальнице, было словно обрезанным. Меч принимал участие в каждой коронации начиная с 1066 года, когда Вильгельм Завоеватель был провозглашен королем Англии. Хэмфри пробормотал строчку из Последнего Пророчества, когда они с Робертом смотрели, как священник вносит клинок.
Меч святого, который рождает королей, сломанный в знак милосердия.
Рядом с мечом лежала простая черная коробочка, поблескивающая в пламени свечей. На вопрос о том, что это такое, Хэмфри шепотом ответил, что в ней лежит оригинал пророчества, которое король Эдуард обнаружил в Нефине после завоевания Уэльса. И король повелел сделать перевод этой самой книги, содержащей предвидения Мерлина, настолько древней, что ее нельзя вынимать оттуда, дабы она не рассыпалась в прах. Ее слова подвигли короля на поиски четырех реликвий, разделенных между сыновьями Брута, дабы предотвратить предсказанный распад Британии. И вот сейчас к ним добавилась корона Артура, восстановленная ювелирных дел мастерами короля.