Да, такая, как она, и вправду не будет унижаться, выпрашивая жизнь. В этом они два сапога пара.
– Винить тебя я не стану – я слишком устала. Скажи ему. Или я сама… – Решительность метнулась в изумрудных глазах, и женщина вовремя замолчала, что, однако, не помешало Тансиару услышать ее мысли, как если бы она произнесла их вслух: «Я сейчас пойду к нему! И все скажу… сама. Это будет правильно! Справедливо!»
Тьернийка вскочила и в одном стремительном порыве оказалась возле Чиаро. Она хотела пройти мимо, но римерианин оказался быстрее и сгреб ее в охапку, точно так же, как до этого в спальне брата.
Будь она мужчиной, из нее вышел бы прекрасный воин, но она родилась женщиной. Нааяру бы ее ум и чистоту, какой вышел бы правитель!
– Отпусти меня! Пожалуйста… Ты не понимаешь, я должна во всем признаться! Должна! – Пепельная пойманной птицей билась на его груди, отталкивая Альентэ и пытаясь высвободиться из его сильных рук. И боролась она достаточно долго, чтобы Чиаро отдал должное силе ее воли, но в итоге все-таки сдалась и разрыдалась в его руках. Ну, вот тебе и гордая ашесинка!
– Ты сможешь сделать это… – прошептала она сквозь слезы, пока он прижимал ее к себе. – Если он попросит тебя, соглашайся… Лучше ты… От твоей руки мне не будет больно! Я узнала об этом, когда стояла у алтаря в Святилище, когда ты поднял ту лилию…
«Я приму смерть от тебя. Приму с радостью! Я даже смогу тебе улыбнуться…»
Страх, усталость, боль – все вернулось к ней и словно волной – передалось ему.
Дико и странно было слышать в голосе такой женщины, как она, отчаяние пополам с безысходностью. И еще надломленность. Точеная талия, запуганный, тревожный взгляд, дрожащие руки, мокрые ресницы. И чужое чувство, поднимающееся из глубин сознания. Одна мысль, которой ты обязан ответить «нет». Интересно, что бы на это сказал Сидаль?
– Перестань так откровенно пялиться на нее! Она для твоего брата, надеюсь, ты не забыл?
Свадебный пир удался на славу. Владыка расточал милостивые улыбки направо и налево – он был доволен своим Наследником и сделкой, которую они заключили.
– Он ненавидит ее, Чиаро. Рано или поздно, он убьет ее. Ты бы видел его глаза! Сейчас она красивая игрушка, но что будет через месяц? Через два?
– Это не твоя забота.
– Теперь моя. Если больше никто не возьмется ее защитить…
Ну да, как же… Защитник нашелся!
«Для этих и других целей у нее есть муж», – подумал тогда Тансиар. Он никогда не лез в чужую жизнь и не позволял никому лезть в свою. Тяжело вздохнув, он принялся за изысканный свадебный ужин, но кусок не лез в горло…
Тогда это казалось шуткой. Тогда он смеялся, а сейчас ему хочется скрежетать зубами. А младший братик, стало быть, оказался прав!
– Ты не знаешь, что это такое – испытывать муки каждый день, каждый час, каждую минуту… – взахлеб говорила она, торопясь, будто боялась, что ее остановят и у нее больше не будет этого шанса – говорить. – Когда чужая воля сковывает твои движения, и ты не можешь ни жить, ни думать, ни говорить, только слушаться, хотя и осознаешь, что так быть не должно. Ради Вечности, отпусти меня! Я хочу покончить со всем этим раз и навсегда!
– Тише, тише, – приговаривал Тансиар и машинально гладил невестку по голове.
Чиаро не любил и не умел успокаивать женщин. Обычно в его присутствии благородные приторианки не рыдали, а смеялись и пили вино. А после становилось не до разговоров. Но жена брата была другой… Его тянуло к ней, как затягивает водоворот. И, похоже, что его корабль уже пошел ко дну, а он очутился за бортом.
– Кстати, если тебя это успокоит… – Тансиар засучил рукав и вытянул вперед правую руку, тут же поймав на себе взгляд огромных черно-зеленых озер. Похоже, она не верит собственным глазам.
– Отцу либо подчиняются, либо носят это, – просто пояснил он. Да, на его руке тоже когда-то застегнули сатринитовый браслет. – На меня эту вещицу надели еще в детстве, – хмыкнул и скривился в ухмылке Чиаро. – Наверное, я рос не слишком послушным ребенком.
С ней было все ясно: она была чужой, дикой, непонятной, но заставить таким образом подчиняться родного сына? Плоть от своей плоти, кровь от крови? Заставить так? При помощи силы? Этому даже нет определения, не говоря об оправдании…
– Так ты тоже… Тебя…? – изумрудные, теперь казавшиеся чуть ли не родными глаза искали ответ на его безмятежном лице.
– Нет. Теперь уже нет. Но было время… – Воин зло и мечтательно улыбнулся, сжал пальцы и, отодвинув металл, потер затекшую кисть. – Владыка знает, что я не пойду против него и поэтому не применит силу, но такой шанс остается всегда. В нашей семье, знаешь ли, не любят рассчитывать на случай или судьбу, предпочитая им гарантии, надежные и долговременные. – Чиаро посмотрел на тьернийку и улыбнулся. – Ты первая женщина, которая узнала мою маленькую тайну. Теперь ты видишь, что ты не одна. И я уверен, что у тебя хватит сил пережить не только это, но и многое другое. Иначе окажется, что я в тебе ошибся. А я, знаешь ли, не люблю ошибаться в людях…
4. Провидец
– Твоя жена ужасно гордая женщина!
С легкостью притворив двустворчатые двери из древесины Черного Дерева[25], брат бесшумно проник в просторную залу, служившую уединенным пристанищем Наследнику Престола и будущему хозяину Врат Вечности. Тансиар, как это часто с ним случалось, пребывал в игривом расположении духа, чего нельзя было сказать об Эдэрэре.
– Ты специально искал меня, чтобы поделиться этой, вне всякого сомнения, важной информацией? – Нааяр только что вернулся с очередного Эссельса, где старые и мудрые с умным видом решали судьбы простых римерианцев, и, в отличие от брата, был не в самом лучшем настроении. Вечные в прямом смысле этого слова проблемы ложились неподъемным, давящим грузом на плечи старшего из братьев, однако Нааяр почти никогда не жаловался. Но и улыбался все реже. Поэтому, наверное, он и был Наследником, и оспорить священное право, данное ему от рождения, не пришло бы в голову ни одному разумному существу. Кому это нужно – Вечность, повисшая на шее подстать нелюбимой женщине?
Эдэрэр бросил тяжелый взгляд на одного из лучших полководцев Римериана.
Альентэ… какое-то слишком легкое, воздушное имя для того, кто был создан, чтобы убивать врагов Престола. Альентэ, Тансиар, Чиаро. Как много у него имен… Но если Альентэ в силу своего звания еще хоть как-то старался держать себя в рамках приличия, Тансиар был насмешлив и откровенно самовлюблен, то Чиаро мог позволить себе много больше. Ему стоило лишь кинуть свысока пару слов о том, что его одолела скука, как перед ним открывались любые двери, и он получал все, чего желал или делал вид, что желает. Девицы увивались за ним, как если бы он был единственным мужчиной во всем Эбене, но сам Чиаро радости от этого, кажется, не испытывал.
Легкомысленный брат и сегодня в очередной раз был немного навеселе, глаза цвета черного турмалина лихорадочно блестели. Нааяр знал этот странный дикий огонек во взгляде брата, он научился его узнавать, и сие не предвещало ничего хорошего. Наследник видел полководца в бою. Похожий взгляд появлялся у Тансиара всякий раз, когда он собирался совершить какое-нибудь очередное безумие. И вот тогда он становился по-настоящему опасен. Сегодня кому-то точно не поздоровится. Если кто-нибудь из мужчин, кем бы он ни был, встретится ему на пути и у него не хватит ума уступить Альентэ дорогу, он ляжет поперек молочно-белых ступеней и больше не встанет. Интересно, скольких он уложит до рассвета, пока не протрезвеет? Просто так, со скуки? А если не дуэль, то какая-нибудь красавица. Чиаро настоит, и ей не отвертеться, да она и не станет.
Правда, в такие моменты вообще сложно понять, чего хочет этот римерианин. И как только отец мог доверить ему командование бывшими алеарами[26]?