Однако все обитали в городах, и по большей части на востоке. Самая большая группа сосредоточилась между Нью-Йорком и западным Массачусетсом, где жила сама Джейни.
Фамилии у всех были еврейские. Никто из родителей не имел таких проблем, с какими столкнулись их сыновья, — по-видимому, они досаждали лишь молодому поколению.
Пора поговорить с кем-нибудь из них.
Телефон у пояса резко зажужжал, разрушив сосредоточенность Джейни. Она быстро ответила, выслушала, что ей было сказано, и перевела свою программу в «спящий» режим. Ее желал видеть Человек-Обезьяна.
— Я по-прежнему жду отчета о Папах-католиках, — заявил он.
— Я была слишком занята, Чет.
— Чем?
— Работой, которую, как предполагается, я должна выполнять, чем же еще?
— Я просто проверяю. Не хочу, чтобы ты сделала очередную глупость.
— Чет, все, чем я тут занимаюсь, ужасно глупо.
Малин, похоже, был шокирован тем, что она ему перечит, и на миг утратил дар речи.
— Ладно, — в конце концов сказал он, — просто будь осторожна. Несанкционированные глупости могут повлечь за собой много неприятностей.
— Постараюсь запомнить.
Жаль, что начальник не санкционировал ее действия. Джейни чувствовала, что могла бы с энтузиазмом погрузиться в то, что обнаружила, и не сомневалась, что нашла нечто крайне интригующее. Она решила связаться с семьями на свой страх и риск, надеясь, что даже простой разговор может подсказать стоящую идею. Как все хорошие врачи, практикующие или нет, она знала, что лучше всего начинать лечение со знакомства со всей историей пациента. И у нее возникло множество вопросов, ответ на которые нельзя было извлечь из полученных данных.
С учетом принятого решения визит к Абрахаму Прайвесу был вполне оправдан, хотя, может, и не в блестящих маленьких глазах Честера Малина, но… пусть и не мечтает удержать ее на привязи.
Добравшись до Мемориального госпиталя Джеймсона, она, как обычно, вошла туда через запасной вход, потому что нужно было прихватить результаты анализов тканей и, кроме того, оттуда до палаты Прайвеса было ближе всего. Внутри стояла суматоха, все бежали куда-то. По обеим сторонам ведущего в главное здание коридора тянулись одноместные палаты, каждая с потенциально герметически запирающейся дверью и непрозрачной занавеской, которую опускали в случае необходимости. Проходя по коридору, Джейни вертела головой из стороны в сторону; видела мальчиков в пневмокорсетах, стариков под капельницами, мужчину, похожего на строителя, с окровавленной повязкой на руке — обычный набор больных.
А потом она увидела копов в зеленых костюмах, которые держали…
Она остановилась. Это не обычный пациент, поняла она, заглянув в палату. Конечно, на пунктах первой помощи люди иногда бьются на полу в конвульсиях, однако присутствие биокопов придавало всему другую окраску.
Один из «зеленых» увидел ее и рывком опустил непрозрачную штору.
Затаив дыхание, она пробежала оставшуюся часть коридора и, только когда дверь лифта закрылась, снова задышала.
«Если это Доктор Сэм, палата будет закрыта до тех пор, пока ее не обдерут до каменного основания, — думала она, пока лифт нес ее вверх. — Господи, пожалуйста, пусть это будет что-то другое».
Выйдя из лифта на этаже Абрахама, она села в кресло в небольшом зале ожидания, глубоко подышала до тех пор, пока не успокоилась, и только после этого вошла в палату, серьезная и сосредоточенная.