– Да поняла, поняла, – усмехнулась Вика. – Ты меня за тот раз будешь до пенсии попрекать?
Она вспомнила, как в один из заездов на место штурмана к ней в машину попросилась какая-то девчонка. И несмотря на то, что Вика видела ее впервые, она не смогла отказать. Как потом призналась случайная попутчица, ей жуть как хотелось прокатиться на «порше», а Машка, по всей видимости, приревновала Вику и чуть не съела ее с потрохами. Кстати, после того случая наша героиня больше не видела на гонках ту девушку.
Пока Давид и его помощники занимались последними приготовлениями, все участники или бесцельно бродили, или кучковались по своим компаниям. К подругам присоединилась группа молодых людей. Многих из них Виктория знала давно. Нельзя сказать, что они были хорошими друзьями, скорее приятелями. Встречались в основном на заездах, после них где-нибудь вместе тусили, а потом разъезжались в разные стороны – и так до следующих гонок. Среди них был парень по имени Владимир, правда, в компании все называли его Вовка. С ним у Вики сложились самые теплые отношения. Вовка был добродушным и искренним парнем, так, во всяком случае, казалось Виктории. Именно за это она уважала его. Но нравился он ей как друг – и не более того. Вовка был из довольно обеспеченной семьи. Его отец работал топ-менеджером в одном из крупнейших банков страны, а мать владела популярной в городе сетью хозяйственных магазинов «Все для вашего очага». Вовка учился в Москве, в одном из престижных вузов на последнем курсе. Домой он прилетал часто, чуть ли не каждые выходные, благо средства семьи позволяли. Теперь у него было свободное время до начала государственных экзаменов и защиты диплома. Если Вовка был в городе, он непременно принимал участие в гонках. Своей красавице BMW M5 Вовка даже сделал особый тюнинг. Как он выражался: «Прокачал тачку по полной, начиная от внутренностей и заканчивая одежкой». На тормозную систему он поставил специальные накладки для экстренного торможения, на подвеску – дополнительные пружины, даже двигатель усовершенствовал. Вике нравилось, как хищно и агрессивно смотрелась его машина со всеми этими спойлерами, передними и боковыми обвесами, накладками и решетками на бампер. При виде подруг Вовка расцвел, как тюльпан на грядке.
– Привет, девчонки! – радостно воскликнул он. Чмокнул Марию в щеку, потом подхватил Викторию за талию и закружил ее в объятиях. Поскольку Вика считала его своим другом, она позволяла ему подобное приветствие. – А тебя, красавица, поздравляю с первым экзаменом. Скоро станешь совсем взрослой, а то в нашем профсоюзе ты у нас одна школота осталась. – Он опустил ее на землю и протянул руку, собираясь потрепать по голове, но она отпрянула.
– Стоп! – воскликнула она. – Ты мне прическу испортишь.
Компания дружно рассмеялась, а Максиму, молодому человеку лет двадцати с взъерошенными светло-русыми волосами, видимо, хотелось продолжить разговор об учебе.
– А ты, Вовка, скоро станешь у нас дипломированным специалистом, – в его тоне читался абсолютно нескрываемый сарказм. – Батя уже приготовил тебе тепленькое местечко у себя в банке?
Он сделал глоток колы из бутылки и смачно отрыгнул, отчего девчонки скривились и переглянулись между собой.
– Я не собираюсь у него работать, – зыркнул на него Владимир. – У него своя дорога, а у меня своя.
– И чем же ты собираешься заниматься? – спросил Артем, коротко стриженный темноволосый паренек.
В бейсболке, надетой козырьком назад, и широких штанах, сидящих низко на бедрах, он выглядел, как хипхопер.
– Для начала надо госы сдать, потом диплом защитить, а осенью пойду в армейку, – как ни в чем не бывало заявил то т.
– Чего? – нахмурился Артем. – Чувак, тебе что, нечем заняться?
– Окончить вуз, чтобы идти в армию? – поддержал его Макс. – Шутишь, что ли? Пусть служат те, кто учиться не хочет.
– Я так не считаю, – замотал головой Вовка, – каждый уважающий себя пацан должен отдать долг Родине.
– Это тебя в столице так обработали? – ухмыльнулся Макс.
– Да при чем тут столица? – вспылил Вовка. – У нас семейная традиция. Дед служил, отец служил, и я пойду служить. И дети мои пойдут служить.
– Вован, у тебя точно крыша поехала. – Максим покрутил пальцем у виска. – Лично я ничего не занимал у Родины, и мне нечего ей отдавать. Какой долг? Ты о чем? – Он смачно сплюнул на землю, заставив девушек снова с отвращением переглянуться.
– А если завтра война? – Вовка обвел взглядом парней.
– Че за бред ты несешь? – воскликнул Макс. – Какая война? Кто на нас будет нападать?
– Да мало ли кто, – ухмыльнулся Вовка. – Война всегда идет. Небось новости смотрите. Да, сейчас ее нет на нашей территории, а что будет завтра – одному богу известно. Я как рассуждаю: если мы живем в этой стране, то нам ее и защищать. – Он вперил взгляд в Макса и, вспомнив издевку насчет отца, решил подколоть: – А ты, в случае чего, будешь у мамки под сценической юбкой отсиживаться?
– Слышь, фуцын, ты за базаром следи. – Тот двинулся на Вовку и хотел ткнуть пальцем в грудь, но Вовка отбросил его руку.
– А то что будет? – процедил он сквозь зубы.
Между ними повисло молчание. Со стороны это выглядело так, будто они пытались прожечь друг друга взглядами. Воцарившуюся тишину вокруг заполнило напряжение, что витало в воздухе. Неизвестно, сколько бы еще длилась эта перестрелка глазами, если бы не вмешалась Вика.
– Мальчики, хватит спорить, – не выдержала она и топнула ногой. – У всех своя жизнь, и каждый человек делает то, что считает нужным. Хочет он служить в армии, – она кивнула на Вовку, – значит, это его выбор. И не нам ему советовать.
– Вика, ты бы не впрягалась, мы и без тебя разберемся, – грубо отрезал Макс.
– Хочу и впрягаюсь, – дерзко заявила она. – Он такой же мой друг, как и твой.
– Что ты вообще в жизни понимаешь, малолетка? – Макс скривил лицо. – Живешь у папика под крылышком. – Он снова сплюнул, только в этот раз под ноги Вике.
– А ты, можно подумать, пашешь с утра до ночи на заводе железобетонных изделий, чтобы на кусок хлеба заработать, – съязвила она.
Не желая продолжать спор, Макс недовольно цокнул языком, махнул рукой и пошел к своей машине. Проходя мимо Виктории, он бросил на нее презрительный взгляд и нагло ухмыльнулся. Как же Максим не нравился ей. Он всегда с пренебрежением относился к ней и разговаривал как-то надменно. Несмотря на то что Макс вырос в интеллигентной семье, он отличался от других парней из их компании своей грубостью, высокомерием и чрезмерной спесивостью. Его родителей в городе знали. Мать работала директором драматического театра и при нем же была ведущей актрисой. А ей, между прочим, уже за полтинник перевалило. Отец занимал сразу четыре должности там же – заместителя директора, художественного руководителя, драматурга и режиссера. И зарплат он получал столько же. Все постановки финансировались либо из бюджета города, либо на спонсорские деньги, либо театру выделяли гранты, и за каждую из них семейство получало отдельные гонорары. Остальная женская часть труппы довольствовалась теми ролями, от которых отказалась прима. На гастроли ездили по всему миру и не забывали брать с собой сыночка, поскольку, когда он был еще маленьким, его не с кем было оставлять дома. А когда Максим вырос, для него тут же придумали должность. И вот так, не имея образования, двадцатилетний парень стал не кем-нибудь, а помощником режиссера. Родители по-быстренькому пристроили его во ВГИК на заочное обучение, чтобы сын мог совмещать приятное с полезным.
После ухода Макса больше ни у кого не было желания спорить и выяснять, кто чем будет заниматься по окончании учебы. Разговор на повышенных тонах сменился непринужденной беседой, шутками и смехом. Вскоре их прервал громкий призыв Давида: