Планета Альпамир была одним из последних, среди сотен, новоколонизированным миром. Вокруг нее был поднят настоящий бум, сюда стекались люди в поисках лучшей доли и, в большинстве своем, находили ее. На Альпамире шел бурный рост городов и, соответственно, населения. Буквально за двадцать лет выросли огромные мегаполисы. Но принимались и меры, ограничивающие рост, как по высоте, так и по площади, для более равномерного заселения планет и стимулирования новой экспансии.
По одному из таких городов, а точнее по его пригороду с маленькими двух— и трехэтажными зданиями, строившимися без каких‑либо ограничений, ехал старенький автомобиль, в котором сидели четверо приятелей, друживших еще со школьной скамьи.
Автомобиль был действительно старинным, выпущенным где‑то сто двадцать лет назад и давным‑давно снятым с производства, а потому очень редким, особенно в новых колониях, что в принципе исключало вероятность его угона. По крайней мере, на Альпамире их было не больше тридцати штук при населении полтора миллиарда человек.
— Макс, ну продай ты мне этот мастодонт! — уже в который раз просил Уолш Росс, отец которого был преуспевающим бизнесменом, одним из совладельцев строительной компании. — Я отвалю тебе кучу бабок, на которые ты сможешь купить целый пентхауз в самой элитной части города, да еще со скидкой от фирмы, и не ютиться в своем домишке на окраине города. Ну так как?!
— Да не продаст он тебе его, — ответил за Макса Фил, — этот, как ты выразился, мастодонт дорожает год от года, и лет через двадцать на него можно будет купить небольшой звездолет!
— Макс, ну на кой тебе звездолет?! Да еще через двадцать лет! Живи, как человек, сейчас, — продолжал искушать Брюстера Уолш. — Но если хочешь, то я могу посодействовать в приобретении небольшой космической яхты…
— Да отстань ты от него! — вступился Вольф за сидящего за баранкой Макса, который широко улыбался и еще не проронил ни слова. — После того как ты его купишь, поставишь его в бронированный гараж, и мы больше не сможем покататься на этом чудесном образчике старины по имени «Питергольф». Так что не приставай к нему.
Максимилиан Брюстер, или просто Макс, был единственным из четверки, у кого не было богатых родителей, и до всего ему приходилось доходить самому.