– Что-то не припоминаю.
– Да вы и не можете, дорогая. Это было довольно давно. Лорд Далтон выпил лишнего, и ему пришло в голову въехать в бальный зал на своем огромном коне, распевая «Боже, храни королеву». Все с криками бросили врассыпную, совсем как сегодня.
– Я должен это помнить. – Герцог заморгал, напрягая память.
– Не трудитесь, дорогой. Это и правда было очень давно, – потрепала она мужа по плечу. – Никто, я вижу, не пострадал, кроме разве что лорда Уэйверли. Не будете ли так любезны объяснить, как вас угораздило?
Оливия повернулась к этому распутнику. Видя, что он собирается заговорить, она его опередила:
– Я прогуливалась по парку, ваша светлость, и видела, что случилось. Собака подошла к лорду Уэйверли и хотела лизнуть его в лицо. Маркиз испугался и попытался убежать, но споткнулся, упал и разбил нос о камень.
– Понятно…
Оливия ничуть не сомневалась, что проницательная женщина прекрасно поняла, что вся история – сплошная выдумка. Но та не выдала своих подозрений, поскольку не хотела, чтобы скандал омрачил ее прием или бросил тень на Оливию. Гораздо лучше списать все на появление волка.
– Представляю, какое беспокойство могло вызвать появление хищника в парке. Не нужно ли приказать, чтобы подали вашу карету, милорд? Не сомневаюсь, вам будет легче оправиться от этого испытания дома, где вас утешит ваша супруга.
– Благодарю, ваша светлость, – пробормотал лорд Уэйверли, вытирая нос рукавом. – Вы очень внимательны.
– Можно мне погладить вашего зверя, мистер Стетон? – спросила герцогиня, искусно уводя всеобщее внимание от лорда Уэйверли. – Я обожаю собак, но никогда не видела такой огромной.
– Конечно, и он волк только на четверть. На остальные три четверти это обычная собака. И жаждет добиться внимания любым способом.
– Что же, сэр Бристл, не сомневаюсь, что твое сегодняшнее появление здесь будут вспоминать еще много лет.
– Я отведу его домой. И еще раз примите мои извинения.
– Позвольте ему остаться. – И, понизив голос, герцогиня добавила: – Всегда хорошо иметь благородное животное, способное прогнать хищников из вашего парка.
Восхищение Джо было безмерно. Он в жизни не встречал никого, кто мог бы так ловко повернуть ситуацию в соответствии со своими желаниями, как это сделала герцогиня.
События в ее парке развивались таким образом, что ему невольно вспомнилось стадо коров, в панике бегущее к пропасти. А потом ее светлость аккуратно накинула аркан и вернула его к порядку.
Джо был уверен, что она догадывалась о произошедшем с Уэйверли на самом деле. Но сказала то, что сочла нужным, и отправила его, ни словом не выдав своих догадок. Если Уэйверли не совсем тупой, он должен чувствовать себя наказанным.
Своей сообразительностью эта дама определенно могла поспорить с любым адвокатом и даже превзойти его. Одного этого было достаточно, чтобы заслужить бесконечное уважение Джо, но она продемонстрировала еще и смелость, прикоснувшись к зверю, вызвавшему такой переполох в ее доме. Переполох, вина за который полностью лежала на нем.
Войдя в бальный зал вслед за другими гостями, Джо увидел на полу полдюжины разбитых ваз, разбросанные цветы, лужицы разлитой воды и перевернутый диван. Возможно, были и другие разрушения, но слуги уже начали приводить помещение в порядок.
Однако, если бы собака не ворвалась сюда, было бы не так просто объяснить случившееся с Уэйверли, а миссис Шоу ясно продемонстрировала, что не хотела бы, чтобы об этом узнали.
– Идите со мной. Все трое. – Герцогиня махнула рукой, давая понять, что это приказ, а не просьба. – Нужно кое-что обсудить.
– Я возмещу весь ущерб, – пообещал Джо, следуя за герцогиней по элегантному коридору.
Газовые канделябры отбрасывали золотистые отблески на ковер.
– Конечно, возместите, мой мальчик.
На полпути к задней лестнице герцогиня открыла дверь и жестом велела им следовать за ней.
Джо остолбенел от великолепия библиотеки. Она была огромной, на полках стояли сотни томов. Дорогое дерево и потрескивание огня в камине вызывали желание остаться здесь, взять томик стихов и просидеть с ним всю ночь.
В большом мягком кресле расположился герцог, положив ноги на приставную скамеечку. Его руки покоились на весьма заметном животе, лицо говорило о том, что он во власти сладких снов.
– Не обращайте внимания на герцога. Он спит как убитый.
Джо мог лишь позавидовать способности засыпать так быстро и глубоко, ведь прошло всего несколько минут, как они вошли в дом.
Герцогиня указала гостям на диван, а сама села напротив них в такое же кресло, как у мужа. Сначала она повернулась к миссис Шоу:
– Я сожалею, что с вами произошло, дорогая. Обещаю, подобное не повторится. Надеюсь, вы не пострадали.
– Это всего лишь осколок, миледи. – Она по-прежнему не могла надеть туфлю. Должно быть, рана продолжала причинять ей боль. – Все могло бы быть намного хуже, если бы мистер Стетон не пришел мне на помощь.
– Неужели? – Герцогиня перевела на него заинтересованный – Джо даже сказал бы – любопытный – взгляд.
Он ждал, когда она заговорит об ущербе, причиненном сэром Бристлом.
– А вы, моя бедная девочка! – Герцогиня посмотрела на Розалин. – Кто мог подумать, что ваш выход в свет закончится таким образом! Однако и начался он несколько зловеще, не так ли?
Зловеще? Джо не мог вспомнить, что имеет в виду герцогиня.
– Впрочем, это можно исправить. Когда все успокоятся, вашего общества станут искать многие знатные молодые люди.
– Если не ошибаюсь, у вас уже есть план, ваше высочество? – Миссис Шоу очень мило сложила губки и слегка прищурилась.
– Естественно. У меня всегда есть план. А этот особенно хорош.
Неужели все вели себя в соответствии с планами герцогини?
У Джо ёкнуло сердце от мысли, чего ему будет стоить сегодняшний вечер.
– Сначала мы исправим впечатление, что Розалин недостаточно рафинирована. За этим проследите вы, Джосайа.
Он осторожно кивнул, совершенно не понимая, как он это сделает. Но герцогиня, очевидно, знала как, и он заподозрил, что это может ему не понравиться.
– С завтрашнего дня вы начнете учиться преподносить себя как джентльмен. Вы будете одеваться, говорить и вести себя как джентльмен.
Нет, если это означает надеть на себя ту высокую блестящую шляпу.
– Оливия, вы станете его наставницей.
Она распахнула дверь в детскую и снова – наверное, уже в сотый раз – мысленно услышала эту фразу: «Оливия, вы станете его наставницей».
С того момента, как был произнесен этот вердикт, Оливия жила как в тумане. Если бы она могла, то сразу же уехала бы с бала домой. Но она пробыла там еще часа три, болтая и делая вид, что ничего особенного не случилось. А если и случилось, то это не имело к ней никакого отношения. Если бы она сбежала домой, все запомнили бы, что, когда лорд Уэйверли поранил нос, в парке их было трое. Начались бы догадки, пересуды, сплетни. А она так надеялась, что будет вести тихую жизнь, скромное существование, которое не станет предметом для досужих домыслов!
Мистера Стетона досужие домыслы явно не волновали. Он не посчитал целесообразным остаться и что-то изображать. О нет! Осмотрев библиотеку, он взял под руку сестру, свистнул своему четверть волку и, ничуть не беспокоясь о том, что подумают другие, отправился домой.
Может, такова Америка? Страна, где люди делают, что им нравится, и не думают, что скажут в обществе? Может, и ее семья усвоит такое поведение и, вернувшись домой, отбросит всякие приличия.
Конечно, общество менялось, и все видели это ежедневно. С одной стороны, это было к лучшему, но с другой… В общем, все было не так, как раньше.
Ладно. Теперь она наконец дома и смотрит на своего спящего ангела. Мисс Хопп тоже слегка напоминала ангела. Молодого уставшего ангела, уснувшего в кресле рядом с детской кроваткой. Ее ноги покоились на табурете, на коленях лежала открытая книга. Даже не заглядывая в нее, Оливия знала, что в ней рассказывается о ковбое Эрле – герое Запада, который стреляет лучше всех, скачет быстрее всех и спасает юных дев.