Почему автостоп? Да потому. Потому что мы косим под хиппи, вкушая сомнительной дорожной романтики и одновременно испытывая себя на прочность истинно по-ницшеански. Берите с нас пример, мы свободные и крутые. Подписывайтесь на нас в Инсте. Мы добьемся своего. Наша цель не хуже миллиарда других целей, а может, лучше. Преодоление. Покорение. Выживание. Брожение закваски в крови, как говаривал Волк Ларсен.
Последний час перед Уфой Саша проспал.
Он отключился сидя, было неудобно, а потом он неудобно лег, свесив ноги с грязного сиденья и подложив руку под голову. «Газель» скрипела и гремела, но это ему не мешало.
На въезде в город Кира его разбудила:
– Саш, какой у хостела адрес?
Сонный, вялый, он нашел адрес. Это в центре. Хостел «Infinity», ни больше ни меньше.
Тем временем за окном тянулись окраины, как всегда ничем не примечательные. Много панели, много зелени, много машин. Из-за деревьев, густо высаженных вдоль улиц, едва видны дома. Усталое тусклое солнце висит над столицей Башкирии. Город отбрасывает длинные тени. Болит голова. Похмелье. Настроение дрянь. Добраться б скорей до кровати. Девушки смотрят на него с улыбками, а он не улыбается.
– Там рядом есть стрип-клуб, – сказала Настя. – С меня экскурсия. Саш, ты как?
Он не хотел в стрип-клуб. Он хотел спать.
В центре, на проспекте Октября, пейзаж не сильно изменился. Все та же панель, все те же улицы, густо засаженные деревьями, – глазу не за что зацепиться. Здравствуй, самый зеленый город страны. Чем порадуешь? В браузере есть закладки с достопримечательностями, но среди них нет тех, ради которых усталый путник решился бы на марш-бросок по городу, вытянутому на многие версты вдоль Агидель, Белой реки. Мечеть Ляля-Тюльпан прекрасна в своей алой цветочной оригинальности, но до нее десять километров на север. До конной статуи Салавата Юлаева – восемь километров на юг. Что остается? Правильно – утром пройтись по центру, то бишь проспекту Октября, взглянуть на бронзового Ленина, указывающего путь в утопию, и этим ограничиться. Впереди Урал. За Уралом – Сибирь. За Сибирью – Дальний Восток.
«Газель» остановилась у тринадцатиэтажного жилого дома, с мини-хостелом на первом этаже.
Здесь, в глубине квартала, было тихо, зелено, умиротворенно. Подхватив рюкзаки и сказав спасибо водителю, который им не ответил, Саша и Кира вышли из «Газели» на свежий уфимский воздух, подальше от того, что вот-вот должно было случиться.
Настя вышла следом, легкая, с блуждающей на губах улыбкой, с зайчиками в глазах.
– Пока! – бросила она Вадиму Анатольевичу. – Спасибо!
Увидев, как скривилось лицо водителя, как дернулись у него руки и вздулась жила на шее, Саша понял, почувствовал древним рептильным мозгом – быть беде.
Беда не заставила себя ждать.
Водитель выскочил с монтировкой.
– А платить? – зло сказал он и пошел на них. – Учили в детстве платить за проезд?
Саша встал перед Кирой. Снял рюкзак.
Настя не шелохнулась. Она все еще улыбалась.
– Вадим Анатольевич, знаете статью 131 Уголовного Кодекса РФ? – спросила она.
Словно наткнувшись на невидимую стену, тот остановился.
– Изнасилование, – продолжила Настя.
– От трех до шести, если без отягчающих, – уточнила она.
– Шалава хренова! Кто тебя насиловал? Сама дала!
– Следствие разберется, а ты побудешь в СИЗО.
– Я тебя, сука, прибью!
– Угроза убийством? Тоже статья.
– Брось-ка железку, – сказал Саша, – и езжай. Ты должен быть счастлив. Не порть свое счастье.
На Вадима Анатольевича смотрело дуло пистолета. Предчувствуя неблагоприятное развитие событий, Саша заранее положил его во внешний карман рюкзака, чтоб был под рукой.
– Пукалку убери, – прохрипел водитель. – Газовый?
– Травматический.
Внезапно все изменилось.
– Ладно, – сказала Настя, – Давай, если сможешь. Сможешь?
Все опешили, а она, продефилировав мимо водителя, села в «Газель».
Вадим Анатольевич растерялся. С нелепой теперь монтировкой, обманутый, выставленный на всеобщее посмешище, он являл собой жалкое зрелище. Как и Владимир Николаевич до него, он, к своему несчастью, встретился с Настей. Слишком велико было искушение. Предложи ему секс через каждые пятьсот километров – доехали бы до Владика.
– Да пошли вы! – выругался он. – Вали из машины, на хрен ты мне, шлюха конченая! – крикнул он Насте. – Бабки с вас, пять тысяч! Не отдадите – не выйдете из гостиницы. Корешей позову. Ну!
Настя вышла из машины.
– Не хочешь как хочешь, – сказала она.
Она с улыбкой прошла мимо Вадима Анатольевича, не удостоив его взглядом, а он, ругаясь под нос, сел в «Газель» и стал кому-то звонить.
Саша убрал травмат.
Адреналин зашкаливал. Голова болела. Зато сонливости как ни бывало.
Оставив водителя наедине с его замыслами, вселились в хостел: Саша и Кира – в двухместный номер, с двумя кроватями и тумбочкой между ними, а Настя – в женский шестиместный, с тремя двухъярусными кроватями. Для хостела здесь было неплохо, но хостел есть хостел. Удобства общие, и их немного: два душа, два туалета. А что вы хотели за пятьсот-шестьсот рублей в сутки с человека?
Первым делом Саша и Кира сдвинули кровати по-семейному.
Заглянув в шестиместный номер, Настя вернулась к ним, полная впечатлений:
– Пять теток. Вонь от них – жесть! Толстые, потные, жрут там.
– Если что, приду к вам, – прибавила она как бы в шутку.
– У тебя здесь родители. Зачем тебе хостел? – спросила Кира.
– Лучше с тетками, чем с родичами.
– Ну что, в стрип-клуб? – сменила она тему. – Двадцать минут пешком.
– Я пас, – сказал Саша.
– Тогда мы с Кирой. Да, Кир? За последствия не ручаемся.
– А Вадим Анатольевич? Не верите в его угрозы?
– Не-а. Спорим, он уехал? Саш, ну! Девочки, танцы, все такое. Не отказывайся. Время-то детское.
Настя смотрела на него. Кира смотрела.
– Ладно, – сдался он. – Что с вами делать? Но я не уверен, что он уехал. С боем будем пробиваться?
Наскоро приняв душ, вышли из хостела.
Саша был прав.
Вадим Анатольевич и кореши ждали их у крыльца.
Ну и рожи.
Двое – в спортивных костюмах «а-ля девяностые», худые, стриженые под машинку, с наколками на пальцах и зоной на лицах; третий – крепкий малый в черной майке в обтяжку, лысый, коренастый, с бычьей шеей, угрюмым лицом и большими руками.
– Вот они, наши пташки! – ухмыльнулся Вадим Анатольевич. – Куда это вы? Где пять штук?
Он был нетрезв.
Кореши Вадима Анатольевича придвинулись ближе. Плотный водочный запах ударил в ноздри Саше.
– Как насчет полиции? – спросил он у них. – Вызвать?
– Мы не нарушаем закон, мы законопослушные, – осклабился экс-зэк, с фиксами из золота. – Ты, фраер, ментами нас не пугай, срать мы на них хотели. Ты бабки Вадику должен, гони. Или телку нам отдай, мы пустим ее по кругу.
– Себя пусти, – сказала Настя.
– Че ты вякнула, сучка? – вскинулся он.
– Тебя вежливости учили? – спросила Кира. – Как с женщинами общаться?
– А то! Сунул, кончил, высунул. Все общение.
– Достаточно, – сказал Саша девушкам. – Не сто́ит.
Вернулись в хостел.
На стуле у ресепшн дежурил заспанный охранник. Седой, в летах.
– Что там? – вяло спросил он, подняв грузные веки.
– Какие-то пьяные придурки, – сказал Саша. – Пройти не дают.
– Вызывай полицию. Я один без оружия не пойду, мне за это не платят. Лучше дверь закрою.
Саша вызвал полицию, а охранник запер дверь и с чувством исполненного долга сел на стул. Женщина за стойкой нервничала:
– Шваль пьяная! Нам своих тут хватает. На прошлой неделе устроили погром в номере, бабу делили, один в другого тумбочку бросил. Выселили их.
– Все время что-то происходит! – в сердцах прибавила она.
Полиция приехала быстро, ярко, эффектно, с красно-синей цветомузыкой – только что без сирены.
Четверки и след простыл.
«Газель» стояла на месте, но в ней никого не было.
Записав номер машины, имя водителя и выразив суровую ментовскую уверенность в том, что «гондоны не вернутся», полиция отбыла восвояси.
Гондоны вернулись.
Несмотря на протесты Киры, Саша вышел на крыльцо, сунув травмат за пояс.