Лиззи уставилась на Саммерса, ошеломленная таким бессердечием. То есть, в его понимании, сестры Гилмэн были не чем иным, как делом под неким номером, которое можно было легко вычеркнуть из списка. Всего лишь вопросом использования средств. Лиззи задержала дыхание, досчитала до десяти. Она пришла просить его о содействии, так что потеря самообладания будет явно не на пользу.
– Не сомневаюсь, что для вас это ужасно сложный выбор, шеф Саммерс. Однако я никак не связана с бюджетом. И, как вы наверняка догадываетесь, у меня есть собственные причины выяснить, что же на самом деле случилось с сестрами Гилмэн. И мне очень хотелось бы думать, что для вас, как для начальника здешней полиции, столь же важно выяснить правду, как и для меня.
– Разумеется. Я весьма серьезно отношусь к своим обязанностям перед местным сообществом.
– Тогда вы, полагаю, не станете возражать, если я немного сама порасспрашиваю людей. Вдруг кто-то да припомнит что-нибудь важное из той поры?
– Вообще-то возражаю! – Саммерс явно кипел раздражением и, старательно пытаясь подавить в себе злость, испускал запах разогретого металла. – Наш городок с ног на голову перевернулся, когда те девочки исчезли. Это вообще скорее походило на цирк. Здесь все заполонили всевозможные СМИ, распространяясь о якобы серийных убийцах и бог знает о чем еще. Целых пять лет после этого никто не мог продать здесь и клочка земли. И давайте не прикидываться, будто вы не представляете, что я имею в виду. Потому что мы оба знаем, что вы полностью в курсе дела. Можете называть это суеверием – но, когда люди чувствуют нечто подобное, они бегут без оглядки. Ушли долгие годы на то, чтобы все наконец устаканилось и пришло в норму, и я не хочу, чтобы вы совали свой нос в те дела, которые в нашем городе только-только успели забыть.
– А как же сами Гилмэны? Как, по-вашему, чувствуют себя они, зная, что тот, кто убил их дочерей, разгуливает на свободе? Вы что, действительно считаете, что их так уж волнует, не обесценилась ли их собственность?
– Уверяю вас, мисс Лун, будь у меня возможность возбудить дело против убийцы тех девушек, я бы это сделал еще много лет назад. Я понимаю ваш чрезвычайный интерес к тому делу, однако сейчас это уже бессмысленно, не так ли? Ваша бабушка умерла, и те девушки тоже. Ни вы, ни кто-либо другой уже не сможет вернуть их обратно. Иногда справедливость вершит себя сама. Так почему бы нам всем не сделать одолжение и не оставить мертвых в покое!
Лиззи собрала все свои силы, чтобы не накинуться на него с гневными упреками. Он, можно сказать, только что признал, что Альтея своей смертью оказала ему хорошую услугу, приведя дело к аккуратному концу. И для Саммерса это, быть может, действительно закончилось – но только не для нее.
– Мне бы хотелось поговорить со следователем, который вел это дело.
Саммерс протяжно вздохнул, явно давая понять, что устал от их беседы.
– Как я уже вам сообщил, дело было закрыто несколько лет назад. А что касается Роджера Коулмэна, то он уже давно уволился из департамента. Немного странный этот тип, Коулмэн. Возмутитель спокойствия, как сказали бы некоторые. Вряд ли кто-то слышал о нем хоть что-нибудь с тех пор, как он уехал.
– А куда он уехал?
– Понятия не имею, – пожал плечами Саммерс. – С того момента, как он вернул свой жетон с именным знаком, он перестал быть для меня головной болью. А теперь, если позволите, у меня официальный завтрак с мэром Кавано. Он уходит на пенсию после семнадцати лет службы на своем посту, и я хотел бы засвидетельствовать ему свое почтение.
Саммерс протянул было руку к двери, чтобы уйти, но Лиззи его остановила. Шансов на успех, конечно, было мало, но она должна была об этом спросить:
– Я полагаю, вы не позволите мне взглянуть на материалы дела?
– Вы правильно полагаете, – кивнул Саммерс и зашел в здание.
Лиззи не замечала, насколько всю ее трясет, пока не села обратно в свою машину. Саммерс оказался настолько ей полезным, насколько она, собственно, и ожидала, и к тому же вдвое отвратительнее. И все же возвращалась она от него не с пустыми руками. Теперь она знала имя – Роджер Коулмэн. И все, что от нее требовалось на данный момент – это его найти.
Когда она выезжала с парковки перед отделением полиции, внезапно затрезвонил сотовый. На экране высветилось имя Люка. Лиззи включила гарнитуру, чтобы ему ответить.
– Привет, как дела?
– То же самое хотел спросить и я у тебя. Ну, как у тебя идут дела?
– Идут потихоньку.
– Когда вернешься?
– Я еще только приехала.
– Знаю. Но я подумал, что тебе не терпится оттуда свалить. – Он сухо усмехнулся. – Призраки прошлого и все такое.
Лиззи шумно выдохнула. Вот уж точно – «призраки прошлого».
– Тут возникло кое-какое обстоятельство. Точнее – два. Так что моя поездка может занять чуть больше времени, чем я ожидала. Как выяснилось, в этом имении много дел. Если верить тому, что сказал мне Эндрю, то мне крупно повезет, если его вообще удастся продать.
– А кто такой Эндрю?
– Сосед, друг моей бабушки. А еще он архитектор. Он огорошил меня длиннющим перечнем необходимых ремонтных работ. Даже не представляю, как буду выворачиваться с каждым из пунктов.
– Так и не выворачивайся. Снеси все к черту – и дело с концом. Ты можешь продать это как незастроенный участок. Еще и налог тебе снизят. Бумс! – и проблема решена.
«Проблема решена»?! Одно дело – продать ферму. А снести там все до основания – это совершенно другое.
– Но я здесь выросла!
– Если я правильно помню твои слова – ты прям дождаться не могла, когда оттуда уедешь.
Его ответ вызвал у Лиззи раздражение. Причем не только сами слова, но и то, с каким черствым равнодушием он их произнес.
– В тебе нет ни капли сентиментальности.
– Никогда на нее и не притязал. В этом отчасти и кроется мой шарм. Но раз уж мы заговорили о сантиментах – этот самый архитектор Эндрю случайно не является одним из упомянутых обстоятельств?
Вопрос этот застиг Лиззи врасплох.
– С чего бы тебе этим интересоваться?
– Просто из любопытства. – Последовала долгая пауза. В наушниках слышно было, как открывались и закрывались ящики стола. И наконец, словно в запоздалом раздумье, Люк произнес: – Я по тебе скучаю.
– Да брось, быть такого не может.
– Откуда тебе знать?
– Ты только что согласился, что в тебе нет ни капли сентиментального.
Ни словом не возразив, Люк вернулся к прежней теме.
– Ты не ответила на мой вопрос. Этот отзывчивый и полезный сосед Эндрю… это что, типа «былое увлечение»? Или как?
– Нет, ничего подобного. Он просто тот, кого я знаю всю жизнь. Он делает кое-какую работу для моей бабушки.
– Твоя бабушка умерла.
Лиззи подавила вздох.
– Это долгая история, и мне правда не хочется сейчас в нее вдаваться.
– Хорошо. По крайней мере, до тех пор, пока он вдруг не вздумает переманить моего креативного директора. Но ты упомянула о некоем втором обстоятельстве и уверила меня, что это не Эндрю. В чем тогда дело?
Лиззи прикусила губу, ругая себя за такую неосмотрительность. Что она может ему сказать? «Я пытаюсь очистить имя своей бабушки от обвинения в убийстве»?
– Ни в чем особенном, – ответила она наконец. – Просто кое-какие юридические вопросы, которые мне надо разрешить.
«Точно. Почти даже и не соврала. С формальной точки зрения двойное убийство вполне можно квалифицировать как юридический вопрос».
– Как я уже сказала, – добавила Лиззи, – это, возможно, займет больше времени, чем я предполагала.
– Мы говорим сейчас о днях? Или о неделях?
– Не знаю. Но у меня накопилось некоторое количество отгулов, и мне, похоже, придется их сейчас использовать.
Люк ненадолго умолк. Слышно было мерное постукивание ручкой по столу – излюбленный жест Люка в минуту раздражения.
– Мне кажется, – заговорил он наконец, – тебе надо более трезво оценивать ситуацию. Просто сделай то, что от тебя требуется, и уезжай оттуда. Могу тебя уверить: когда все закончится, ты испытаешь большое облегчение. Как будто закроешь одну главу книги, чтобы начать другую.