Иван Ильин, осмысливая опыт общения России и Европы, в 1948 году горько констатировал: «…мы должны помнить, что другие народы нас не знают и не понимают, что они боятся России, не сочувствуют ей и готовы радоваться всякому ее ослаблению. …мы одиноки, непонятны и «непопулярны» (курсив И. Ильина). Это не новое явление. Оно имеет свою историю. М. В. Ломоносов и А. С. Пушкин первые поняли своеобразие России, ее особенность от Европы, ее «неевропейскость». Ф. М. Достоевский и Н. Я. Данилевский поняли, что Европа нас не знает, не понимает и не любит. С тех пор прошли долгие годы, и мы должны были испытать на себе и подтвердить, что все эти великие русские люди были прозорливы и правы.
Западная Европа нас не знает, во-первых, потому, что ей чужд русский язык.
Западная Европа не знает нас, во-вторых, потому, что ей чужда русская (православная) религиозность57.
Западная Европа не знает нас, в-третьих, потому, что ей чуждо славяно-русское созерцание мира, природы и человека.
Итак, Западная Европа не знает России. Но неизвестное всегда страшновато. А … огромное неизвестное переживается всегда, как сущая опасность.
Вот уже полтораста лет Западная Европа боится России. Никакое служение России общеевропейскому делу (Семилетняя война, борьба с Наполеоном, спасение Пруссии в 1805–1815 годах, спасение Австрии в 1849 году, спасение Франции в 1875 году, миролюбие Александра III, Гаагские конференции, жертвенная борьба с Германией) не весит ничего перед лицом этого страха…
Вот откуда это основное отношение Европы к России: Россия – это загадочная, полуварварская «пустота»; ее надо «евангелизировать» или обратить в католичество, «колонизировать» (буквально) и цивилизировать; в случае нужды ее можно и должно использовать для своей торговли и для западноевропейских целей и интриг, а впрочем, ее необходимо всячески ослаблять. Но как? Для сего и были выработаны и постоянно совершенствуются главные стратегии Запада: натравливание на нее мощных держав (Франция, Германия), развязывание по периметрам ее границ вооруженных конфликтов и нестабильности, дестабилизация ситуации внутри ее, «стратегия анаконды», продвижение во властные структуры людей глупых и недальновидных и их поддержка до определенного момента.
Мы видели это в прошлом и ощущаем сейчас. А вот мнение И. Ильина о методах, применяемых Западом против России: «…вовлечение ее в невыгодный момент в разорительные для нее войны; недопущение ее к свободным морям; если возможно, то сокращением ее народонаселения; если возможно, то насаждением в ней революций и гражданских войн, а затем внедрение в Россию международной «закулисы», упорным навязыванием русскому народу непосильных для него западноевропейских форм республики, демократии и федерализма, ее политической и дипломатической изоляцией, неустанным обличением ее мнимого «империализма», ее мнимой «реакционности», ее «некультурности» и «агрессивности».
В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди – враждебные России, тем более… нерасчлененной России»58.
Какой точный, полный и актуальный анализ! И это он писал почти 100 лет назад, что лишь подчеркивает неизменность курса Запада. Так что попытки Горбачева разделить с Западом общечеловеческие ценности, клятва Ельцина в конгрессе США на верность Америке, попытки нынешнего режима задружиться любой ценой с американскими властями и крупным капиталом – все это не принимается западными элитами всерьез.
Россия и запад: пространство и политика
Сильное влияние на русскую геополитическую традицию оказали географические особенности России, такие как континентальное расположение (центральные и северо-восточные районы Евразии), природно-климатические условия, преимущественно равнинная местность при отсутствии труднопроходимых природных барьеров.
Первоначально пространственная экспансия России была вызвана естественными факторами – необходимостью биологического и государственного выживания.
Области, куда мигрировали славянские племена, основавшие затем Русское государство, необыкновенно плохо пригодны для земледелия.
Качество почвы на севере скверное.
Из-за того, что согревающий Западную Европу теплый воздух, производимый Гольфстримом, охлаждается по мере продвижения вглубь материка, самые холодные районы России лежат не в самых северных, а в самых восточных ее областях. Вследствие этого огромная Сибирь с ее потенциально неистощимым запасом пахотной земли по большей части негодна к земледелию. В восточных ее районах земли, расположенные на широте Англии, возделывать практически нельзя.
Колыбель России находится в зоне смешанных лесов. Степями с их драгоценным черноземом вплоть до середины XVI века владели враждебные тюркские племена. В эпоху своего формирования Русь располагалась между 50 и 60 градусами северной широты. Хотя это приблизительно широта Канады, но большинство канадского населения всегда жило в самых южных районах страны, лежащих на 45 градусе северной широты, что в России соответствует широте Крыма и степей Средней Азии. К северу от 52 параллели в Канаде почти нет сельского хозяйства. К тому же у Канады весьма небольшое население.
Осадки в России обильнее всего там, где почва всего беднее и, в отличие, например, от Западной Европы, на протяжении всего года распространяются крайне неравномерно. Географическое и сезонное распределение осадков является основной причиной того, что в среднем один из трех урожаев оказывается неудачным.
Период, пригодный для сева и уборки урожая, в России весьма краток. В таежных и северо-западных регионах он длится всего четыре месяца в году, в центральных областях – пять с половиной месяцев, в степи – полгода. Для сравнения, в Западной Европе этот период длится восемь-девять месяцев, иными словами, там природа отводит на 50–100% больше времени на полевые работы59.
Результатом плохих почв, капризных осадков и короткого периода полевых работ явилась низкая урожайность в России. Коэффициент урожайности в средневековой Европе обычно составлял 1:360 (одно посеянное зерно приносит три зерна)61, в лучшем случае 1:4. Это минимальная урожайность, при которой имеет смысл заниматься хлебопашеством, ибо ее хватает, чтобы прокормить население. В конце Средних веков западноевропейская урожайность выросла до 1:5, на протяжении XVI – начала XVII вв. она продолжала улучшаться и достигла уровня 1:6, 1:7. К середине XVII века страны развитого сельского хозяйства регулярно добивались урожайности 1:10. Считается, что благоприятные условия для развития региона создаются при урожайности не менее 1:5. Россия же в средние века получала, как правило, урожаи 1:3, однако, в отличие от Запада, в последующем резкого подъема урожайности не наблюдалось: в недород урожай падал до «сам-друг», в хорошие годы поднимался до «сам-четверт» и даже «сам-пят», но в основном держался на уровне «сам-третей»62. Такой урожайности хватало, чтобы прокормиться, но создать изрядные излишки было затруднительно.
Разрыв в производительности сельскохозяйственного труда между Западной Европой и Россией с течение времени увеличивался. В конце XIX века с участка таких же размеров в России собирали лишь одну седьмую английского урожая, менее половины французского, австрийского и несколько более половины германского63. В том, что производительность сельского хозяйства в России была самой низкой в Европе, виноваты не только природные условия, но и отсутствие рынков сбыта64 (малая численность городского населения, неразвитость внешней торговли).