После перерыва вечером выступал Лазарь Каганович, ему был выделен не весь вечер, но доклад был длинный, тема вредительство на транспорте. Он большую часть отведенного ему времени посвятил на описание методов вредительства, приводил показания осужденных. В середине он начал рассказывать об выявленных врагах прямо на транспортном хозяйстве: «Я имею разработку 177 руководящих работников. Вот из 177 начальников управлений НКПС, учитывая начальников и заместителей начальников служб движений, паровозной, вагонной, пути, т. е. наши верхушки, на 1 января 1935 г. из 177 чел. состояло в антипартийных группировках и в оппозиции 36 человек. На 1 февраля 1937 г. имеется 251 чел., это потому что увеличились службы, осталось 6 чел., состоявших в антипартийных группировках и в оппозиции. Состояло в антисоветских партиях – меньшевики, эсеры – 26 чел., осталось еще 14 человек. Работало на выборных постах в органах Цектрана, было 27, осталось 19. Из 177 руководящих работников за два года заменено 99 человек. Из 39 начальников дорог у нас сейчас осталось 12 старых и 27 новых, из них 11 инженеров. Мы в 1936 г., по совету т. Сталина, взяли курс на выдвижение в особенности инженеров. Один техник, 9 бывших начальников политотделов, 4 бывших чекиста, 3 практика. Из 100 чел. снятых – 36 арестованы. Из 36 арестованных – 22 чел. были сняты с работы до ареста. Из арестованных 3 чел. числятся по анкете бывшими троцкистами, остальные не числятся бывшими троцкистами, значит, скрывали.»
Он рассказал, как получилось, что в его окружении в наркомате были враги, рассказал, как Яков Лившиц стал его заместителем и в чем он был замешан: «Лившиц. Про эту стерву, извиняюсь, должен подробнее остановиться. Лившица я знал потому, что как секретарь ЦК КП(б)У руководил исключением его из партии и высылкой в Сибирь. Вот как я знал Лившица. Здесь знал его по заседаниям Транспортного совещания. Здесь мы имеем яркий образец перекрашивания. На Транспортном совещании это был один из самых первых, который выступил ярко антипредельчески. Должен сказать откровенно, приход мой на транспорт, на железную дорогу,– я не ждал, что меня встретит верхушка аппарата. Как подсказывает т. Буденный, нелояльно, не ждал. Вы знаете, что встретили меня рабочие неплохо, а верхушка встретила так, что хотела держать меня в плену техническом. И вообще в первый же день моего прихода на транспорт мне предложили конвенцию и Арнольдов знаменитый дал записку (она здесь сохраняется) «Значение конвенции как способ уменьшения погрузки». Конвенция – способ прекращения погрузки. И мне предложили, так как были заносы на Курской дороге, прекратить погрузку на Донбасс. И тогда-то я обратился к т. Саркисову с просьбой по телефону. Тут был и Арнольдов, были и другие».
Каганович добавлял, что борьба велась еще до 1937 г. , наркомат путей сообщения одним из первый поставил задачу борьбы с вредителями, когда другие не поднимали тревоги: «Я не скажу, что мы абсолютно никаких мер не принимали, меры мы принимали, например, за два года из политотдельского аппарата разоблачено 299 троцкистов, из аппарата НКПС 220 человек, троцкистов из них 109 человек. Мы издали приказ в январе 1936 г., в котором говорили, что так как важнейшей причиной крушений на транспорте является подрывная и диверсионная работа проникнувших на транспорт классовых врагов – бывших кулаков, белогвардейцев, троцкистов, эсеров, меньшевиков, то приказываю организовать тщательный учет и постепенно очищать аппарат транспорта от этих людей. За это время, по этому приказу мы очистили транспорт: 485 жандармов, 220 эсеров и меньшевиков, 1415 белых офицеров, 282 вредителя, 440 человек шпионов, это, главным образом, люди, работавшие по движению. По дорогам мы имеем такую картину: в 1934 г. разоблачено было 136 чел. троцкистов, в 1935 г. 807 троцкистов, в 1936 г. 3800, из них значительная часть арестована. Значительная часть разоблаченных падает на второе полугодие. Повторяю, эта часть арестована.
Таким образом, как видите, мы здесь имеем довольно серьезное очищение рядов от политически вредных людей. Однако было бы неправильным, и я считаю, что пункт решения ЦК, резолюция правильно говорит, что необходимо признать это положение. К сожалению, надо сказать, что ряд хозяйственников проявляет пассивность в деле разоблачения, инициативы проявляют мало, а некоторые даже тормозят. Я не скажу, что у нас начальники дорог или работники дорог занимают очень решительную, активную позицию. Есть работники, которые много помогают в этом деле, а есть и такие, которые не разоблачают, а тормозят. По-моему, этот пункт правильный, а самое главное состоит в том, чтобы подбор людей организовать лучше.»
Каганович говорил, что служба путей сообщения была чрезмерно засорена ненадежными кадрами, не считая очевидных вредителей, из 156 тыс. работников 75 тыс. исключены из партии. Но все было не так однозначно. Каганович заявил, что среди исключенных есть честные люди, стахановцы, которых можно вернуть в партию. После этого он еще говорил о организационной работе и на этом закончил. После краткого перерыва выступил первый секретарь Донецкого областного комитета КП Саркис Саркисов, заговорщик. Ранее он в 1920-е годы был троцкистом, исключался из партии, но был восстановлен, когда притворно «отказался» от троцкизма, выбрав тактику двурушничества. Он непосредственно прикрывал и руководил вредительской деятельностью на Донбассе. Теперь же на пленуме он заявлял, что «прозевали» это дело: «Вредительство в Донбассе было проведено немецко-троцкистскими агентами. Но сперва я хочу ответить на один вопрос. Мы прозевали вредительство, это факт. Наши партийные организации, Донецкий обком и я как секретарь обкома прозевали серьезное вредительство, которое было проведено и в угольной промышленности, и в особенности в химической промышленности Донбасса. Но что же мы заметили, что же нам было видно? Нам был виден саботаж. Тут т. Каганович очень правильно говорил о том, что, вскрывая и разоблачая предельчество, устанавливая факты саботажа, до конца не докопались и не обнаружили вредительство.» Дальше он приводил многочисленные вскрытые факты вредительства.
Далее выступал Александр Гуревич, ранее зам. Орджоникидзе в наркомтяжпроме и на момент проведения пленума зам. Председателя Госплана СССР. Он также был правым заговорщиком. Много говорил о вредителях и дефектах производства и в конце доклада неожиданно подвергся критике Косиора и Постышева, о провале работы с кадрами. После выступал руководитель Азербайджана Багиров, лоялист, рассказавший о вредительстве в нефтяной промышленности и национализме. На этом пленум 28 февраля закончился.
Утром 1 марта новое заседание началось с выступления Авраамий Завенягин, директор Магнитогорского металлургического комбината. Находясь на своей должности, он честно исполнял свой долг, но и огромный комбинат также не избежал удара вредителей. Завенягин доложил о выявленных методах вредительства. За ним выступал Моисей Рухимович, бывший зам. Орджоникидзе и нарком оборонной промышленности СССР. Сам вредитель и заговорщик, он как знающий человек тоже рассказал о происходившем вредительстве, «забыв» упомянуть себя, в числе соучастников. Следом говорил Николай Антипов, зам. Предсовнаркома СССР, зам. Председателя СТО, член комиссии госконтроля. Один из самых опасных заговорщиков, который с 1914 года был провокатором царской охранки, правым с 1928 г. , шпионом Германии и Польши с 1934 г. Он был фактическим координатором деятельности всего право-троцкистского блока. Пользуясь своей должностью госконтролера он часто ездил по стране, встречался с многими людьми, включая вредителей на местах и отдавал им распоряжения от имени головки блока. Он же напрямую был связан с убийством Кирова.