При первой стычке с Писарро мексиканцы пришли к выводу, что человек и лошадь были частями одного странного животного7, и, таким образом, у нас есть ключ к объяснению происхождения веры в кентавров с отдаленного взгляда на всадников, Возможно, за этим последовал немедленный полет наблюдателя, что сделало невозможным решение этого необычного явления.
О достоверности замечательных историй
Фердинанд Мендес Пинто странно замечает в одной из своих предыдущих глав: «Я не буду говорить об Императорском дворце, потому что я видел его лишь снаружи, но китайцы рассказывают о таких чудесах, которые удивляют человека; поскольку я намерен не рассказывать ничего, кроме того, что мы видели здесь своими глазами, и это было так сильно, что я боюсь написать это; не то, чтобы это казалось странным для тех, кто видел и читал про чудеса Китайского королевства, но потому, что я сомневаюсь, что они сравнили бы те чудесные вещи, которые есть в странах, которых они не видели, с тем немногим, что они видели, и они сами зададут вопрос или, может быть, вообще не будут отдавать должное этим истинам, потому что они не соответствуют их пониманию и небольшому опыту».8
Теперь, поскольку некоторые из существ, за существование которых мне придется бороться в этом томе, являются объектами насмешек для одной значительной части человечества и разумного сомнения для другой, я не могу не подкрепить себя такой работой над рассуждениями, как позволяет суть замечаний Пинто, и дополняя их, добавлю, что баланс между скептицизмом и доверчивостью, несомненно, всегда трудно удержать, однако, как замечает лорд Бэкон, «ничто не заставляет человека подозревать гораздо больше, чем знать немного; и поэтому люди должны устранять подозрения, приобретая больше информации».
Расширяя предложение Бэкона, добавлю: «Это в равной степени относится и к подозрениям, имеющим отношение к вещам, как и к личностям»; другими словами, невежество и подозрение идут рука об руку, и поэтому рассказы путешественников, даже когда они подкреплены вескими доказательствами, в большинстве случаев лишены доверия или бывают приняты с отвращением, когда они оскорбляют опыт тех, кто, оставаясь дома, таким образом, только частично образованы. Следовательно, не говоря уже о примерах, мы видели Брюса, Мунго Парка, Дю Шайю, Гордона Камминга, Шлимана9 и Стэнли, которые подвергались самой щедрой критике и презрительному недоверию со стороны людей, которые, однако, были достаточно хорошо информированы по многим предметам, не хватало подробных и благодарных взглядов, которые можно было получить только в путешествии.
И это недоверие не ограничивается рассказами путешественников о дикой природе. Это так же часто отображается применительно к окружению без происшествий, если они отличаются от тех, с которыми мы знакомы.
Саладин упрекнул Рыцаря Львиное Сердце во лжи, когда тот заверил его, что воды озёр в его родной стране временами затвердевали, так что вооруженные и конные рыцари могли пересекать их, как будто на суше. И мудрый индеец, которого отвезли в большие американские города, надеясь, что, будучи убежденным в безграничных ресурсах и непреодолимой силе цивилизации, он по возвращении убедит своё племя подчиниться, к удивлению комиссаров, которые передали, что он говорил прямо противоположное тому, что ожидали от него, в частном порядке объясняя в ответ на их протесты, что если бы он сказал своему племени правду, он был бы неизгладимо заклеймен на оставшуюся часть своей жизни как возмутительный и презренный лжец. Китайские студенты, отправленные на обучение в американские или европейские столицы, по возвращении домой были вынуждены делать аналогичные оговорки, под страхом подобного же наказания; и чиновники, которые из-за контактов с европейцами в открытых портах слишком быстро распространяли свои идеи, как говорят, бывали подвергнуты изоляции в отдаленных регионах, где их продвинутые и фантастические мнения могли нанести как можно меньше вреда здравомыслящим соотечественникам.10
Даже ученые люди иногда бывают настолько же глупы, как и самые бескультурные массы. По этому вопросу слышу мнение мистера А. Р. Уоллеса.11 «Многие ныне живущие помнят время (потому что это было чуть более двадцати лет назад), когда древность человека, как теперь понималось, была дискредитирована повсеместно. Не только теологи, но даже геологи учили нас, что человек принадлежит существующему положению вещей; что вымершие животные третичного периода вконец исчезли, и что земная поверхность приобрела свое нынешнее состояние еще до того, как человечество впервые появилось на свет. Были ученые настолько предрасположенные к этой идее, которая всё ещё опиралась на чисто отрицательные доказательства и не могла быть подкреплена никаким аргументом научной ценности, что многочисленные факты, которые были представлены с интервалами в течение полувека, все склонные доказывать существование человека в очень далекие эпохи, молчаливо игнорировали, и, более того.12
Путешествия достовернейшего историка, Марко Поло, долгое время считались баснями, а графические описания аббата Хука даже до сих пор обнаруживают недоброжелателей, продолжающих роль тех, кто утверждал, что он никогда даже не посещал страны, которые он описал.
Гордону Каммингу не поверили, когда он утверждал, что убил антилопу из стада выстрелами из винтовки на расстоянии восьмисот ярдов.
Мадам Мериан13 была обвинена в преднамеренной лжи в связи с ее описанием паука, охотящегося на птиц, почти двести лет назад. Но сегодня мистер Бейтс и другие надежные наблюдатели подтвердили это в отношении Южной Америки, Индии и других стран.
Одобон был так же обвинен ботаниками в том, что он изобрел желтую водяную лилию, которую он описал в своих «Птицах Юга» под названием «Nymphæa lutea», и после того, как этот труд несколько лет пролежал под сомнением, он был, наконец, подтвержден открытием давно потерянного цветка миссис Мэри Трент во Флориде летом 1876 года14; и это вселяет надежду на то, что когда-нибудь какой-либо удачливый спортсмен сможет вновь открыть для себя Haliætus Washingtonii, в связи с чем доктор Ковер говорит: «Эта знаменитая птица Вашингтона была мифом; либо Одубон ошибся, либо, как некоторые, не стесняясь, утверждают, что он солгал об этом».
Рис. 1. Рыбак, на которого напал Осьминог. (Факсимиле из рисунка известного японского художника Хокусая, жившего около начала нынешнего столетия.)
Виктора Гюго высмеивали за то, что он превысил границы поэтической фантазии, когда описал поведение рыбы-дьявола, и представил человека, как его беспомощную жертву. Подобные вещи высмеиваются как чудовищная нелепость; и все же в течение нескольких лет на берегах Ньюфаундленда были обнаружены каракатицы с длиной щупальца до 30 футов, способные тащить под водой лодку приличного размера; и их действия были воспроизведены на протяжении веков, как представление общеизвестного факта, в net suke (японская резьба по слоновой кости) и иллюстрациях японских художников.15
До дней дарвинизма, какая смелость была необходима человеку, который выдвигал хоть какую-то немного экстравагантную теорию! Харк, даже менее двадцати лет назад, как призрак преследовал несчастного лорда Монбоддо обрушив на него лавину критики, наполовину искренней, наполовину презрительной, посмеявшись над одним из наших величайших мыслителей, чья мысль оказалась в колее, отличной от той, в которой блуждал разум несчастного шотландца.