Скунан вскочил, занес лапу за спину… и ничего не нашел. Он был безоружен.
Все происходило быстро. Пахучку схватили, и она пронзительно запищала. Скунан хорошо знал карате, однако и воины Смелландии были обучены не хуже. Он сумел уложить на лопатки двоих, однако же их было слишком много. Кто-то подкрался сзади и ударил Скунана по голове.
Вопреки всему, сознание он не потерял. В глазах плыло, но Скунан схватил табурет и начал защищаться. За стеной врагов он не мог разглядеть, куда потащили Пахучку, и отчаянно звал ее. Пахучка не отвечала.
Хижина запылала. Какой-то глупый скунс поджег ее. Все воины поспешили выбраться наружу, оставив наполовину оглушенного Скунана размахивать табуретом внутри.
От удара по голове Скунан был не в себе. Он размахивал табуретом, не понимая, что его глаза слезятся от едкого дыма. Дышать становилось тяжело. Совершенно интуитивно лапы подвели его к двери, и он вывалился наружу.
Лагерь был разбит, в озере плавал мусор, и последним, что запомнил Скунан, прежде чем потерять сознание, был шум пламени за спиной и вид удаляющихся воинов, уносящих на себе добро.
Глава V. Похищение
Очнулся Скунан под палящим солнцем. Добрые рыбы из пруда хвостами плескали ему воду на морду, но Скунан лежал довольно далеко, поэтому до него долетали только капли.
В воздухе пахло гарью. С трудом повернув шею, Скунан увидел пепелище на месте дома. Летняя кухня под навесом, гамак, цветущий кактус – все было разрушено и сожжено.
Пахучки и Скурдуна нигде не было видно. Скунан попробовал прокричать их имена, но из пересохшего горла вырвался только невнятный хрип.
На коленях скунс подполз к озеру, опустил лапы в воду и намочил нос. И тут он увидел страшное: Скурдун лежал на мелководье мордой вниз.
Не помня себя от ужаса, Скунан приблизился и приподнял старика за плечи.
Вода бежала по усам старого скунса. Только он уже не мог этого почувствовать – жизнь оставила Скурдуна.
Скунс горестно заплакал. Еще вчера его счастье казалось безупречным, а жизнь – полной радостных мгновений. Мечты его были полны образов светлого будущего, но теперь перед его очами были лишь мрак и печаль.
Вытащив старика на берег, Скунан прикрыл его большим пальмовым листом и поднялся на лапы.
– Пахучка, – прохрипел он. – Пахучка, где ты?
Но Скунан знал, что не получит ответа. Единственное, на что он мог надеяться, это на то, что Пахучка была слишком красива и невинна, чтобы с ней поступили так же, как со Скурдуном. Хотя мысль о ее красоте заставила Скунана задуматься о еще более плохих вещах.
Ветер разносил по округе остатки пепелища.
До самого вечера Скунан, погруженный в свои мысли, голыми лапами рыл могилу для Скурдуна. Песок поддавался хорошо.
Когда зажглись первые звезды, Скунан опустил безжизненное тело в яму и закопал. Несмотря на всю свою усталость, он нашел в себе силы исполнить ритуальный Танец Теневого Хвоста, положенный на похоронах. Розовые молнии от его великолепного хвостика снова, как когда-то, расчертили небо.
Когда все было кончено, Скунан подобрал копье со сломанным посередине древком и пошел навстречу полной луне, оставляя глубокие следы в песке.
Глава VI. Новое знакомство
Песок набился в мягкие лапы Скунана, и словно не было тех прекрасных дней, проведенных в оазисе Скурдуна. Ночью, как известно, в пустыне страшно холодно, поэтому Скунан замерз бы, если бы не припомнил давней уловки северных народов: на ночь он рыл в песке ямку и спал в ней, что было гораздо теплее, так как стены укрывали его от ветра… и от чужих глаз.
Ночами снилась ему Пахучка. Она приходила под своей голубой вуалью, и пахло от нее цветами и почему-то морем. Скунан протягивал к ней лапы, но призрак любимой таял за мгновение до того, как он мог дотронуться до ее мягкой шерстки.
Первые несколько дней Скунан придерживался следа, оставленного налетчиками. След петлял и прерывался, так как ветер быстро заметал песком отпечатки лап. Однажды Скунан потерял след и нашел его только несколько часов спустя, но, проследовав, обнаружил лишь гнездо ящериц, которыми с удовольствием полакомился, не забыв сказать «спасибо».
После он внезапно понял, что если воины были посланы его бывшим вождем, то, вероятно, искать их и Пахучку (Скунан верил, что она жива) следовало в оставленном им племени. С этой мыслью Скунан повернулся, готовый бежать на другой край пустыни, и понял, что совсем потерялся.
Со злости Скунан пнул ближайший камень и взвыл. Камень оказался обломком кактуса.
– Эй ты, скунс, пинать еду – дурное дело! – вдруг раздался за спиной скунса очень медленный и низкий голос.
Шерсть на спине Скунана подскочила, как у дикобраза в боевой стойке. Он и подумать не мог, что кто-то находится рядом.
– Покажись и прими вызов на бой честный! – вскричал герой, принимая боевую стойку: хвостом к врагу. Только врага он не видел, поэтому пока крутился на месте, и голова его уже начинала мутнеть.
– Не станешь ли ты вредить мне и моему народу, о воин из племени скунсов? – раздался неуверенный голос где-то совсем рядом.
– Моя честь не позволит мне навредить другу, – отвечал Скунан. – Однако, если же ты станешь угрожать мне, нам придется схватиться.
Говоря эти слова, Скунан вглядывался в каждый кустик вокруг себя, но не находил собеседника.
Тут песок в метре от него зашевелился, и от ближайшей дюны отделился светлый мохнатый силуэт. Скунану пришлось даже отступить на несколько шагов. Он-то думал, что это какая-то ящерица! Незнакомец оказался таким большим, что Скунану пришлось приложить к глазам лапу, дабы разглядеть его против солнца.
Это был верблюд! Поняв это, Скунан совсем растерялся.
– Но как ты так ловко скрылся? – с недоверием спросил он. – Ты большой и заметный, а я – знаменитейший охотник, и всегда подмечаю даже мелких муравьев.
– Это секретный дар моего племени, – с важностью отвечал верблюд. – Мы живем в пустыне веками и научились управляться со своими телами так, что ни один враг нас не заметит.
– Зачем же ты открылся мне, о верблюд? – спросил Скунан. Не справившись с собой, он покачнулся – солнце светило ярко и сильно ему напекло.
Верблюд наклонился поближе и обнюхал его.
– Прошу тебя, зови меня Спитто, – наконец сказал он и важно выпрямился. – Пожалуй, я отведу тебя к своим. Обычно мы, верблюды, не раскрываем своего местоположения, однако же сердце говорит мне, что ты еще совершишь нечто великое.
Подцепив Скунана зубами, Спитто ловко закинул его на свою спину и помчал вперед.
Скунан, будучи охотником и следопытом, повернул голову назад, чтобы понять, как такой огромный верблюд может не оставлять за собою следов. К изумлению, Скунан обнаружил, что к хвосту верблюда примотана длинная палка с пучком пальмовых листьев на конце – эти листья и затирали след.
Это было последнее, что видел Скунан, прежде чем покачивание верблюжьего горба, на котором он ехал, не сморило его и он не уснул.
Глава VII. Оазис
Проснулся Скунан уже в оазисе. О, какое это было место! Тяжелые ветви пальм сгибались под тяжестью раскидистых листьев. Кусты между ними, хоть и имели некоторые колючки, пушистым одеялом покрывали песок, и в тени он оставался таким прохладным, что приятно было сунуть в него лапы и расправить уставшие от ходьбы пальцы. Так Скунан и поступил. Глубоко вздохнув и оглядевшись, он увидел недалеко он себя расколотый кокос со вставленной в него травинкой. Скунан дотянулся левой лапой и выпил весь сладкий сок без остатка. Это придало ему сил и, вытерев сначала усы, Скунан приподнялся и стал осматриваться.
Казалось, что он здесь совсем один. Скунан побрел к озеру, переполненному свежей голубой водой. Сначала он только ополоснул усы, но затем, окончательно проснувшись, прыгнул в воду. Она была теплой, но очень свежей. Несколько раз нырнув, Скунан из озорства доставал лапой до дна, хватал мелкие камешки и бросал их в прибрежные кусты.