Как видно, письмо Ленина своевременно дошло до членов партии, но Пленум принял решение оставить Сталина генеральным секретарём партии. Более того, как видно из вышеизложенного, позднее сам Сталин просил освободить его от должности секретаря, но на Пленуме получил отказ.
При всей очевидности, что задолго до Хрущёва партия узнала о письме, вот уже почти сто лет антисталинисты, антисоветчики и русофобы размахивают этим письмом сомнительного происхождения с целью дискредитации Сталина и противопоставления Сталина и Ленина друг другу.
Не раз при правлении Сталина антисталинисты призывали выполнить завещание Ленина и сместить Сталина с поста генерального секретаря партии, но никогда им этого сделать не удавалось, потому что Сталин по уровню интеллекта, знаниям и организаторским способностям был наголову выше всех своих противников, потому что Сталин был вместе с народом и работал не покладая рук над строительством прекрасной страны – СССР.
В декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б) из партии исключили лидеров оппозиции: Троцкого, Зиновьева, Каменева, Раковского и др. На съезде был избран Пленум, который должен был выбрать Политбюро, Секретариат и Генерального секретаря. На Пленуме новоизбранного ЦК неожиданно для всех слово взял Сталин и попросил освободить его от обязанностей Генерального секретаря. В стенограмме Пленума записано: «Сталин. – Товарищи! Уже три года прошу ЦК освободить меня от обязанностей Генерального Секретаря ЦК. Пленум каждый раз мне отказывает. Я допускаю, что до последнего времени были условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту, как человека более или менее крутого, представляющего известное противоядие против опасности со стороны оппозиции. Я допускаю, что была необходимость, несмотря на известное письмо т. Ленина, держать меня на посту Генсека.
Но теперь эти условия отпали. Отпали, так как оппозиция теперь разбита. Никогда, кажется, оппозиция не терпела такого поражения, ибо она не только разбита, но и исключена из партии. Стало быть, теперь уже нет налицо тех оснований, которые можно было бы считать правильными, когда Пленум отказывался уважить мою просьбу и освободить меня от обязанностей Генсека. А между тем у нас имеется указание т. Ленина, с которым мы не можем не считаться и которое нужно, по-моему, провести в жизнь. Я допускаю, что партия была вынуждена обходить это указание до последнего времени, была вынуждена к этому благодаря известным условиям внутрипартийного развития. Но я повторяю, что эти условия отпали теперь, и пора, по-моему, принять к руководству указание т. Ленина. Поэтому прошу Пленум освободить меня от поста Генерального Секретаря ЦК. Уверяю вас, товарищи, что партия только выиграет от этого.
Догадов. – Голосовать без прений.
Ворошилов. – Предлагаю заслушанное заявление отвергнуть.
Рыков. – Голосуется без прений. В основу кладётся предложение т. Косиора. Голосуется предложение Сталина об освобождении его от Генерального секретарства. Кто за это предложение? Кто против? Кто воздерживается? Один. Всеми, при одном воздержавшемся, отвергнуто предложение тов. Сталина» [2, с. 134—135].
Некоторые исследователи уверяют, что это была игра. Если это и была игра, то очень опасная для человека, который фактически не хотел уходить в отставку. Но дело в том, что при отсутствии поддержки, Сталин готов был уйти в отставку. На мой взгляд, Сталин преследовал несколько целей.
Во-первых, Сталин стремился положить конец его травли «Письмом к съезду». После того, как он сам трижды просил выполнить указание Ленина и освободить его от должности Генерального Секретаря, все последующие стенания противников курса Сталина о невыполнении указаний Ленина выглядят нелепо. Очевидно, что не Сталин не хочет уходить со своего поста, а партия неоднократно рассматривала данный вопрос и принимала решения оставить, то есть обязать Сталина продолжать работу в должности Генерального Секретаря. Тем более, что Пленум проходил в последний день работы съезда, делегаты ещё не разъехались и, таким образом, вся страна узнала о том, что предложение Ленина – обдумать вопрос о перемещении – неоднократно рассматривалось, в том числе три раза по заявлению самого Сталина, и принималось решение: Сталина оставить на посту.
Во-вторых, Сталин намечал проведение в жизнь грандиозных программ, выводящих страну в число передовых держав мира и многократно повышающих уровень её безопасности. Для выполнения программ индустриализации, коллективизации, перевооружения армии нужны были надёжные соратники, единомышленники. Если бы его не поддержали и освободили от поста, то он бы знал, что команды для выполнения намеченных планов у него нет, и самому бессмысленно оставаться на посту. Но ему доверили продолжить начатое дело, а значит, он мог уверенно продолжать работать над программами.
В-третьих, вся страна и весь мир убеждались, что Сталин, действительно, – вождь, глава СССР, а не случайный человек во главе партии и государства.
В любом случае заявления Сталина ещё раз доказывают, что власть нужна была Сталину для построения могучего социалистического государства и сама по себе ничего для него не значила. Поэтому при отсутствии возможности использовать власть не для себя, а для народа, она для Сталина теряла всякий смысл. Поэтому он не страшился отставки и смело выяснял уровень своего авторитета.
Если говорить о самом письме, то надо признать, что по сегодняшний день его происхождение точно неизвестно. Письмо к съезду написано не Лениным, который в то время уже не мог писать, а напечатано по записи секретаря. Возможно, письмо точно соответствует тексту, который диктовал Ленин, но нельзя исключать и искажения текста. А диктовал ли вообще Ленин какой-либо текст, характеризующий личность Сталина? Однозначно ответить на поставленный вопрос невозможно, ибо сам Ленин, своей рукой такого письма не писал.
2.7. Обвинение Сталина в недопущении коллегиальности
Заявление Хрущёва о «нетерпимости» Сталина к коллегиальности не выдерживает никакой критики. Именно о коллегиальности Сталина и уважении к чужому мнению даже в напряжённые годы войны написали в своих воспоминаниях А. М. Василевский, Г. К. Жуков, А. Е. Голованов, Д. Ф. Устинов, Н. Н. Воронов, П. А. Ермолин и многие другие, работавшие со Сталиным руководители.
Например, командующий авиацией дальнего действия, главный маршал авиации А. Е. Голованов в своих воспоминаниях «Дальняя бомбардировочная…» пишет о том, что Сталин, как правило, никогда не прерывал говорящего, давал ему возможность высказаться. Потом выслушивал мнения или замечания присутствующих. Обычно в это время он всегда неторопливо ходил и курил трубку. Если Сталин звонил сам, то обычно он здоровался, справлялся о делах и, если нужно было, чтобы вы лично к нему явились, никогда не говорил: «Вы мне нужны, приезжайте», – или что-нибудь в этом роде. Он всегда спрашивал: «Можете вы ко мне приехать?» – и, получив утвердительный ответ, говорил: «Пожалуйста, приезжайте» [7, с. 115].
Голованов обращал внимание на точность Сталина даже в мелочах. В частности он пишет, что если перед Сталиным были поставлены «те или иные вопросы, и он сказал, что подумает и позвонит вам, можете не сомневаться: пройдёт час, день, неделя, но звонок последует, и вы получите ответ. Конечно, не обязательно положительный» [7, с. 118]. Бумаги Сталин читал с карандашом в руках, исправляя орфографические ошибки, ставя знаки препинания, а бумаги «особо выдающиеся» отправлял назад, автору. Голованов пишет, что командующие каждый день представляли в Ставку боевые донесения и, прежде чем подписывать их, по несколько раз читали, а словарь Ушакова был у них настольной книгой.