О, почти получилось! Еще-еще!
Я тяжело заскакала на месте, озеро заплюхало. Сейчас-сейчас, еще немножко.
– Ква? – спросили из-под ног, из-под лап, и… и там была жаба! Большая, страшная жаба!
Я заорала!
Так, что дерево рядом с моей мордой рухнуло и загорелось. По озеру пошли волны, в кустах что-то зашевелилось, на деревьях закричали птицы.
А я ревела. Тут даже носовых платков не было. Трава от моих слез дымилась, а от чиха даже пенек загорелся. А я ревелаааа!
Жаба давно удрала, но она была… она была… розовая. Розовая.
Значит, я не дома.
И папы тут нет.
Я рыдала часа два, всю траву на этом лугу пережгла.
* * *
Идиоты!
В этой деревне жили кретины, дети идиотов и внуки умственно отсталых. Вышла я к деревне, вылетела то есть, увидала людей, обрадовалась – думала, помогут, а они орут, чтоб я (я!) их не ела!
Да чтоб я в рот взяла это волосатое, у них даже штаны волосатые, из шкур, представьте! Да от них крокодила стошнит! Тупицы!
Потом на колени бухнулись. Ну это-то с чего?
Про мобильники они не слышали, про инет сказала – покраснели и заявили, что… не, я падаю… самца рядом нет, достойного меня! Придурки! Вот он тут при чем?!
Про Москву, Париж и Лондон понятия не имеют, от слов 9-1-1 чуть ли не креститься начали!
Я им русским языком говорю: дайте поесть! Корову приволокли. Прямо с копытами! Представляете? А она мычит и брыкается. Чокнутые!
Заорала на них – корову убрали, барана поднесли. Жареного. Совсем с ума сошли! Да в нем, наверно, калорий миллиард!
Попросила морепродукты или салат – уставились как на говорящую корову. Кретины!
И что мне теперь, жить тут?!
Папы нет, нормальной еды нет, косметики нет! Да и как подобрать косметику к моему типу кожи, то есть чешуи? Мать твою так и так!
И самца тоже нет.
Ы-ы-ы!
Я плелась по лесу, пиная хвостом всякие там дубочки-березки, и рычала.
Придурочный мир!
Все сплошняком придурки! Кретины! Дауны! Децибелы! Или эти… как же это… рррр! Береза, которую я сшибла, ударилась о другую, и на мою голову рухнуло чье-то гнездо!
Твою ж косметичку фирмы «Алые паруса»!
На голову и шею что-то потекло, за ухо что-то зацепилось, на нос плюхнулась какая-то птица безразмерная, – полкоровы, точно! – и жуткая, как помада Земфиры. И как заорала – уши заложило! Да еще и клюнуть захотела, гусь-переросток!
Пошла вон! Пошла!
Ой, мамочки!
Их две! И клювы какие, ой! Я плюнула на одну, но эта шустрая дочка дятла кружилась вокруг, как придурочный Вуди из мультика, мельтешила перед глазами, орала и быстро надоела. Я попробовала еще раз – попала в дерево, и оно загорелось. Птицы закричали еще сильней.
Сами дуры!
Дерево весело сыпало искрами – ой, а про пожар звонить ноль-два или ноль-один? Блин, звонить-то нечем. Ладно, счас я.
Тут же озеро вон, два шага. Счас-счас… отстаньте, психопатки в перьях. Я прицелилась по дереву хвостом. Попала!
Полыхающий столб по красивой дуге взлетел над лесом, перевернулся и плюхнулся в озеро. И прям на лодку с рыбой.