– Проснись, ну же, – кричал Никита, расталкивая ее.
Маша пришла в себя только через несколько секунд. Она лежала на полу, рядом с капсулой. Над ней стоял лаборант. Видимо, она так сильно ударилась в капсуле, и лаборант пытался быстро достать ее оттуда, за что досталось и ему, это было видно по красному пятну на лбу и скуле. Когда ее перенесли в капсулу, она вообще не помнила.
– Проснулась? – спросил он.
– Да, – ответила Маша, поднимаясь с пола.
В лаборатории были профессор с помощником. Женщина без формы и противный тип, который стоял и ухмылялся.
– Тимур, займись проверкой покрытия и дай данные по толщине, – обратился профессор ухмыляющемуся парню.
Тот выровнял свое лицо до нормального состояния.
– Хорошо. Надеюсь, его никто не продырявил, – он опять ухмыльнулся, глядя на Машу, и вышел.
– Гормоны в норме. Показатели по витаминам и минералам тоже. Мозг в порядке. Позвоночник в порядке. Организм функционирует стабильно, – говорила женщина, – это не похоже на физиологическую проблему. Я пойду, мне надо еще помыть оборудование, – и женщина ушла.
– Кристоф, продолжайте, а мы с Никитой пойдем, проверим остальных, – сказал профессор своему помощнику и вышел с Никитой из лаборатории.
Стало совсем тихо. Маша сидела на стуле, возле приборов. Кристоф – помощник профессора, сидел за столом, что-то записывая. Молчание продолжалось минут десять. В это время Маша рассматривала все вокруг. Она заглянула на приборы и увидела надписи на непонятном языке. Риа уже знала, что корабль не из ее мира, потому это волновало ее уже меньше. Среди оборудования, датчиков и прочей электроники, она увидела для себя нечто странное. Небольшой крест с фигурой мужчины висел над столом. Он приковал ее внимание, пока не заговорил Кристоф.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Нормально, – ответила Маша.
Она присмотрелась к нему внимательнее. Он ей всегда казался безликим и сейчас, с близка, она мало что для себя отметила. Не худой и не толстый, с достаточно правильными чертами лица, с проплешиной на голове и в общем сдержанный в поведении.
– Ваши действия, которые вы пытались совершить ночью, могли спровоцировать серьезную поломку. Никита вам не объяснил, но соприкосновение с оболочкой может привести к последствиям: от легкого удара, к полному сожжению вашего тела. Мне бы хотелось узнать, что вас так расстроило? Я знаю, вчера на ужине вы были угнетены и не поели.
Его учтивость Машу сильно удивила. Хотя с ним напрямую она никогда не общалась, но уже привыкла к тому, что в основном здесь командуют.
– Я уже говорила. Мне здесь нечего делать. Работы нет. В библиотеку не пускают, блокнот и ручку не дают, запрещают считать время, запрещают общаться. Мне здесь одиноко. Я не могу здесь находиться. Мне снятся кошмары. Я хочу туда, где твердая земля и деревья.
– Ваша работа заключается в том, чтобы помогать исследованию. Это важно. Профессор очень заинтересован в изучении снов, а они у вас яркие и разные. К сожалению, наша библиотека на языке, который вы не понимаете. Я попрошу, чтобы вам выделили бумагу и карандаш. Относительно времени. На корабле особые условия, любые часы и календари будут вводить вас в заблуждение. Потому постарайтесь отказаться от привычки считать время. Есть день, и есть ночь, остальные параметры будут истолкованы неверно.
– Сколько вам лет? – оборвала его Маша.
– Это имеет какое-то значение? – он оставался невозмутимым.
– Интересно. Вы же не считаете время? Значит, не знаете, сколько вам лет.
– Не знаю. И меня это не интересует. Я знаю, что завтра я буду занят, как и вчера, как и сегодня. Это единственно важно.
– Кому ваши занятия приносят пользу? – спросила Мария.
– Мы занимаемся фундаментальной наукой. Потому мое занятие полезно абсолютно всем. Так же, как и ваше, если вы сконцентрируетесь на нем, то найдете удовлетворение.
– А как ваши исследования поступают ко всем? С кем вы связываетесь на суше? – Продолжала допытываться Риа.
– Я не могу вас посвятить во все нюансы нашей работы.
– Что это означает? – Маша махнула головой на крест с мужчиной.
– Это распятие. Символ силы веры.
– Как это? Символ силы веры?
– Это когда вы настолько верите в свои убеждения, что готовы отдать абсолютно все за это, даже, когда никто больше не верит. К какой религии вы принадлежите?
– Что такое религия?
– Свод духовных законов, по которым вы живете.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Маша была в замешательстве оттого, что он говорил. В ее жизни не было ничего похожего, никаких символов, никаких религий. Она пару раз слышала, что когда-то были непонятные ей учения, но в крепости такого точно не было, и отец ее этому не учил.
– Для чего нужны эти правила? – спросила она.
– Для того чтобы не сломаться, когда станет тяжело. Это как обувь, которая бережет ноги от ран. Так религия бережет от сомнений и угрызений совести.
Машу это заинтересовало. Кажется, сейчас это было то, что могло ей помочь, если бы она понимала смысл всего этого.
– И что это за законы, которые могут помочь?
– У каждой религии они могут меняться. Но в основном она вся направлена на созидание: не убивать, прощать, помогать, терпеть.
– Не понимаю, как это может помочь. К чему они приведут? Какова в этом цель?
– Достигнуть блаженства и полного удовлетворения. Попасть в рай.
– С помощью терпения и прощения достигнуть блаженства?
– Это всего лишь образы. Вы можете сами создать для себя религию. Чего вы хотите в этой жизни?
– Счастья, – Маша удивилась сама себе, хотя это был самый точный ответ для любого человека.
– Вот и придумайте для себя правила, следуя которым, вы достигнете счастья.
– А если я не стану терпеть, ради своего счастья? – Спросила Маша.
– Возможно. А ради чужого? – спросил Кристоф.
– Если это не помешает быть счастливой мне.
Маша посмотрела на распятье.
– А это настоящий человек? – спросила она.
– Да.
– Что с ним? Почему он на кресте?
– Его прибили гвоздями к кресту из-за его веры. Он пожертвовал собой, чтобы показать другим, что если они по-настоящему верят, то получат желаемое, даже если это что-то невероятное. Например, жизнь после смерти. Его убили, но он возродился.
– Это странно. Зачем возвращаться туда, где тебя хотят убивать? Если он так сильно верил, нужно было придумать себе добрых людей, а не восстание из мертвых.
– У каждого свое счастье. Кто-то меняет себя, а кто-то мир.
– И где он, этот измененный мир? – спросила Маша.
– Он здесь, вокруг нас.
– То есть все очень хотели, чтобы жизнь превратилась в хаос?
– На все воля Божья.
– Воля чего? – Маша окончательно запуталась во всем этом и уже не могла понять, о чем говорит Кристоф.
– Воля Создателя. Того, кто сотворил этот мир: нашу планету, Солнце, Вселенную. Нас с вами.
– Это тоже из религии? – недоумевала она.
– Это основа всего бытия, – в это время вернулся профессор и лаборант, – основа всего мироздания. Сущность, которая связывает молекулы, запускают спутники, склеивает наши внутренние органы, сводит людей, делает воду водой, а огонь огнем.
– Прекрати издеваться над девчонкой. У нее и так мозг кипит, а еще ты со своими божественными баснями, – прервал разговор профессор.
– Почему же, ей интересно. Она сама спрашивает и слушает. Или вы хотите, чтобы я рассказывал ей о нейронных связях ее мозга? – Кристоф был абсолютно спокоен.
– Я хочу, чтобы ты прекратил впихивать свои религиозные нравоучения людям в головы. Мы ученые и идем опытным путем, а не догадками.
– Мы идем путем подтверждения и опровержения. Вы мне до сих пор не предоставили факты опровержения моей веры, господин Равинд.
– Иди, отдыхай, – обратился профессор к Маше.
– Сначала завтрак, – пошел за ней лаборант.
Завтрак, как всегда, состоял из какой-то жижи. Еще были сухари, редис и зелень. Маша сидела, ковыряюсь в своем блюде.
– У вас здесь есть теплица? – спросила она.
– Да, есть небольшое помещение, где это выращивают, – ответил лаборант