Уже давно остыли голубцы и чайник, а часовая стрелка на настенных часах сделала несколько кругов. Смолкла собака во дворе и стихла музыка у соседей. Когда Лёшка, снова на руках, вынес из комнаты Нику, одетую в его спортивный костюм с закатанными рукавами и штанинами. Её голова уютно покоилась на его голом плече.
Он осторожно посадил Веронику на кухонный табурет и снова повернул таймер микроволновки.
Ника проследила за ним глазами, с улыбкой, решительно, слезла с табурета – это моя работа, кормить своего мужчину, сядь и жди.
Пока обедали-ужинали, пришла с работы и мама.
– Вы дома? – спросила она с порога – сумки заберите… Все руки оттянула.
Лёшка ломанулся в прихожку, подхватил сумки и выговорил.
– Могла бы и позвонить… Мы всё равно гуляли, зашли бы и купили всё, что нужно.
– Тогда, я стану не нужной – парировала мама – тащи, давай. И машину мою посмотри, не едет ни фига, дёргается. Я её, тут, у подъезда, оставила. Пусть стоит, завтра утром, хоть, в гараж не тащиться.
– Ага, щас, чай допьём и посмотрю. Заодно, съездим за Никиными вещами. И ты, давай к столу, пока всё не остыло.
– Иду, умоюсь только и переоденусь – ответила она – вы заявление то, подали?
– Ага, на третье сентября.
– Ну и, молодцы.
Лёшка, торопливо выхлебал чай и убежал, оставив маму и Нику одних.
Ника суетилась у стола, нарезая дополнительно хлеб и ставя перед матерью тарелку с последним голубцом.
Галина Васильевна с улыбкой разглядывала девушку. Потом взяла её за руку.
– Сядь Вероника, поговорим.
Ника тревожно присела на краешек табурета.
Мама рассмеялась.
– Да, не пугайся ты. Я хотела спросить, твои-то, мама с отцом, как отнеслись, что ты выходишь замуж за моего шалапая.
– Нормально, нет, даже хорошо. Отец, вообще, за два дня от Лёшки в восторге. А мама… Мама… Она после смерти моей сестры, в себя еще не может прийти. Они с мужем погибли в автокатастрофе, в марте.
– Да уж такое и врагу не пожелаешь, потерять своего ребёнка. Но, ты прости меня, я же не из праздного любопытства спрашиваю. Поставь себя на моё место. Тебе же тоже, когда-то, придётся отдавать своего ребёнка в чужие руки. Впрочем, вижу, не чужие… Любите вы друг друга. Сама то, учишься или работаешь?
– И учусь, на филологическом, и работаю в торговом центре, в отделе канцелярии. Учиться, год осталось.
– Это хорошо, Вероника, что учишься, очень хорошо. В общем, я рада, что у меня, теперь, дочь появилась. Мы то, с Лёшиным отцом, тоже хотели ещё и дочь, но не получилось. Так иногда бывает. Ладно, не буду тебя мучить. Всё будет хорошо. Наливай себе чаю, а то мне одной скучно. Хотя, привыкла, наверное… Лёшки то, дома почти не бывает… Но это плохая привычка… Вот нас, у матери и отца, трое было, вот, где не заскучаешь. А сейчас разбрелись все по миру. Отец умер, а мама со старшим братом за границу уехала. Так, созваниваемся изредка, да, с днями рождения поздравляем. Ну, да ладно. Короче, Ника, деньги на хозяйство в верхнем, правом, ящике комода, в моей комнате. Не стесняйся, бери. Лёшка знает. Сам туда кладёт. В общем, освоишься быстро. У нас всё просто.
Появился и Лёшка.
– Маман – отрапортовал он – ваша карета исправна, в следующий раз, не заправляйся, где попало. Или, где дёшево. Движок кончишь. Одни лахмотья непонятные в фильтре. Заменил. Ну, мы съездим за вещами и сразу назад, ничего не надо больше в магазине?
– Нет, не надо, вроде всё есть.
– Ну, тогда мы поехали.
– В таком виде? – оглядела себя Вероника.
– Можешь и в таком, мы же на машине. Дома и переоденешься. Ключи, только не забудь.
Уже подъезжая к её дому, Нику заметно начало трясти. Лёшка припарковался на свободном месте и посмотрел на подругу.
– Что с тобой? – с тревогой в голосе, спросил он.
– Я боюсь – побледнела она – ещё утром там была Лика… Живая и здоровая. Ты пришёл с цветами…
– Ника… Это было в марте… Вернее, этого не было, вообще… Не было реальности… был обман. Насмешка богов над нашими чувствами. В конце концов, я с тобой. Или поедем назад, а по дороге, купим всё, что надо.
Ника кивнула – поехали, домой я не пойду – и сунула в руку Алексея свою карту – там не много, но есть.
– Ника – улыбнулся Лёшка – я работаю и смогу обеспечить свою семью. Так что, возьми карту и спрячь. Пусть это будет наш золотой запас.
Ника не противилась и закинула свою карточку в сумочку. Бледность, начала спадать, Вероника, успокаиваться, но всё же поторопила Лёшку, быстрее покинуть этот двор.
И, снова, пришлось вернуться домой. Ника натянула подсохшее бельё и слега влажный сарафан, и они снова поехали в торговый центр, неподалёку.
На следующий день, в свой последний отгульный день, поехали к родителям Ники, на дачу.
Отец встретил их восторженно, искренне радуясь, дочери и Лёшке. Да и Валентина Николаевна смотрела на Лёшку с улыбкой.
Алексей загнал машину во двор. Скинул чистые вещи, переоделся в то, что привёз с собой и разгрузил, перекладывая из багажника в тачку тяжёлые мешки с цементом. Заказ отца.
– За кровлей, поедем? – спросил он, укладывая, под навесом, последний мешок – в прошлый то раз, не успели.
– Поехали – закивал головой отец – тут до станции километра два, там стройматериалы. Цена, та же, что и в городе. Верёвки, только, сейчас найду.
– Не надо верёвку, сиденья сложим и в салон. Потом, на работе, в обед, пропылесошу.
И опять Лёшка помогал отцу до самой темноты. И опять остались ночевать. Лёшка, по привычке, отзвонился матери.
И снова, вечером, долго сидели на крылечке баньки, тиская огромного лохматого кота, по кличке Куля.
А утром, завёз Нику домой и, как и в прошлый раз, полетел на работу.
День у Лёшки прошёл как обычно, всё, как всегда. Разве что, Петрович, с утра, зашёл, с разведёнными в стороны руками, потискал в объятиях, чуть не раздавив и выдал…
– Звонил я Гале, говорит, что невесту в дом привёл. Молодец, Лёха. Давно бы надо… Но, как говорится, всему своё время. Вот, и твоё время пришло. Поздравляю.
– Спасибо, Петрович – поблагодарив, рассмеялся Лёшка – только, свадьбы не будет…
– И это знаю. Но, по-тихому, мы всё же отметим – подмигнул он.
– По-тихому… Обязательно – подтвердил Алексей, широко улыбнувшись.
В обед, Лёшка, не выдержав, позвонил Нике.
Вероника ответила после третьего гудка.
– Да, да, Лёша, руки мокрые… Пока вытерла…
– А ты, чем занимаешься? – спросил он, иронично.
– Картошку чищу, моего мужчину, с работы жду.
– Труженица, ты, моя… – пошутил он – всё в делах, заботах. Аки пчела.
– А как же. Не абы, кого жду, а наречённого своего – рассмеялась она и чмокнула в трубку.
Потрепались смешливо, ещё минут десять, отключились и, Лёшка, побежал в столовку, через дорогу. Пересекая, по "зебре", проезжую часть, заметил, как на него, на огромной скорости летит грузовик. Нет, сам бы он успел перебежать, а вот девочка, лет двенадцати, с телефоном в руках и в наушниках, шагающая рядом, не успеет, точно. В голове стрельнуло мыслью – либо я, либо она. И уже не раздумывая, схватил девочку за руку и отбросил её за себя, сам же, падая под колёса, закрыл глаза. Грузовик, визжа тормозами, пролетел над ним и встал, метров через десять. К нему подбежал молодой водитель и перевернул с живота на спину, ощупывая его руками.
Лёшка открыл один глаз, увидел над собой испуганное лицо совсем молоденького парня и рыдающую девчонку.
– Жив – выдохнул водитель и сел рядом, прямо на асфальт, обхватив голову руками. Вокруг начали собираться зеваки.
Примерно, через минуту, появилась и машина ДПС.
Два лейтенанта, хлопнув дверями, торопливо подошли. Но заметив, что "сбитый" пострадавший, поднимается на ноги, облегчённо выдохнули.
Лешка поднялся, ноги дрожали, в голове не одной связной мысли. Болела коленка, и саднил лоб.
– Повезло тебе парень – проговорил один из них – скорую вызывать?
Алексей отрицательно покрутил головой.
– Точно? – уточнил второй.
– Точно – выдавил Лёшка через силу – я в норме.
– Ну, смотри, и всё же, иди, посиди в патрульной машине, может шок, и не чувствуешь ничего. Да и, протокол составить надо.