- Отвечай, мальчишка, - прогремел, напуская на себя бессмысленную сердитость, раззолоченный, - кто ты и почему прячешься?
- Я не прячусь, - ответил Трол, усмехнувшись.
- Добавляй «господин», - проговорил тот, кто был самым сильным бойцом в этом отряде.
- Как же я могу добавлять что-то, если никто из вас не назвал своего имени, герба или титула? - удивился Трол.
- Он говорит, как благородный, господин, - отозвался один из ветеранов.
- Назовись, мальчик, - проговорил другой ветеран.
- Нет, называется тот, кто обращается первым, - ответил Трол и на всякий случай приметил пару деревьев потолще, чтобы прикрыть спину. Полянка была небольшой, преимущества конникам не давали деревья.
- Ничего себе, - удивился раззолоченный, - мы в лесу столкнулись со знатоком этикета.
Гогот солдат был искусственным, как и вся ситуация. «Жаль, что так получилось, - подумал Трол. - Придётся, наверное, теперь объясняться. Или драться».
Что-то подмывало его послать вызов этим людям, хотя скорее всего этого делать не следовало. Ведь было совершенно ясно, что по меньшей мере двое из отряда - его вожаки - имели более высокое звание, чем простые офицеры. А это значило, что по приезде в город придётся оправдываться, что бы он тут ни совершил… Если, разумеется, ему удастся доехать до города. Всё очень просто могло кончиться здесь и сейчас.
- Господин, - проговорил самый молодой из ветеранов, - разреши я поучу его вежливости?
- И всё-таки, мальчишка, как тебя зовут? - рявкнул другой, краснолицый ветеран, на лице которого на всех языках, какие только знал Трол, было написано - сержант.
- Ты всегда пытаешься учить вежливости одиноких путников, если с тобой три десятка железнобоких? - спросил Трол, хотя знал, что это прозвучит не очень вежливо.
Солдат, закованных в броню, на самом деле было меньше, чем три десятка, большинство носили простые пластины, наклёпанные на толстые куртки из медвежьей кожи.
- Что? - удивился молоденький энтузиаст и тронул коня.
- Может быть, не нужно… - начал было один из ветеранов. Но было уже поздно.
Молодой задира пустил коня вскачь, а когда до Трола оставалось шагов десять, умелым, точным движением вынес из-за спины короткую пику и прицелился мальчику в грудь. Трол перехватил Беставит лезвием назад, за руку, остриём вверх, чтобы каждому было ясно, что он не пускает в ход оружие. Потом чуть присел, всадник на это купился, как последний крестьянин. Он резко подался вперёд, вынеся в ударе руку с пикой…
Но Трол не стоял там, где задира его только что видел, он перенёс центр тяжести на другую ногу, выпрямился и при этом отбил кулаком свободной правой руки остриё пики по направлению к дереву. Конь задиры промчался мимо, пика вонзилась в древесину приличной в охвате ольхи, противоположный конец пики упёрся всаднику в бок, и он, конечно, вылетел из седла, словно в него попал камень из катапульты. Удар об землю этого дурачка был таким громким и тяжёлым, что последнему олуху в отряде стало ясно: поднимется он не скоро, если вообще поднимется.
- Ну что же, - медленно пророкотал раззолоченный, - я Гифрул, владетель Высокого Бора. А твоё имя мне знать уже не нужно. Я не люблю запоминать имена тех, кого больше никогда не увижу, потому что…
Но Трол его уже не слушал. Он перехватил Беставит в двуручную позицию и проверил, как меч себя чувствует на этот раз. Кажется, тренировка не прошла даром, клинок был послушен. А значит, теперь всё зависело от Трола.
Первых трёх парней, едва ли намного старше самого Трола, но существенно хуже подготовленных, удалось снять на их страхе нанести неверный удар.